Читать «Завещание Шекспира» онлайн - страница 282
Кристофер Раш
– Похоже, ты наказывал себя.
Кого же еще?
Перед смертью Мамиллий говорит, что зимой более уместна грустная сказка. Нет ничего грустнее, чем смерть ребенка, и нет ничего бесполезнее, чем тщетные попытки воскресить одного ребенка в другом, хотя актер, игравший Мамиллия, позже появляется на сцене в облике разлученной с ним сестры Утраты. Моей Утратой была моя незамужняя Джудит – живущая среди пастбищ и полевых цветов Уорикшира, потерянная для меня, отца, которого с ней не было, – и неважно, где происходило действие: в Лондоне или Богемии. Она была сестрой умершего Хамнета, имя которого, как всегда, обозначало потерю, указывало на того, кого не было рядом. Мне казалось, что это наказание оставленного в живых двойняшки, этого грустного, любящего и беззащитного существа.
Итак, Хамнет в могиле, Сюзанна замужем, у нее маленькая дочка.
– А Джудит?
Я больше не могу скрывать историю Джудит. Возможно, доктор Джон Холл теперь единственный человек, достойный стать отцом наследника – замены Хамнету, чтобы порадовать меня на старости лет и исполнить обещание бессмертия моих уже разрушенных хворью чресл, той самой вечности, о которой я писал в своих подслащенных сонетах.
– Но он наказан смертью сына.
В пьесе все это есть – мучения, самоистязания, наваждения. Но она – всего лишь старая сказка и не более того, театральная пьеса, позаимствованная из «Пандосто»: «Триумф времени» Грина. И мой триумф над Грином, который насмехался надо мной двадцать лет назад, когда я появился на сцене. Я усилил звучание словесных отголосков и заимствований и позволил себе что-то вроде мести давно умершему и потому беззащитному Грину. Он назвал бы это кражей, а я ответил бы, что все поэты – сороки-воровки. Я с большим удовольствием разрисовал его блеклые перья и возобновил наш старый спор, превратив его бездарность в магию. У него был талант, вот только его талантишко был куцый, не более чем чтиво для горничных. В 1607 году «Пандосто» был переиздан, но я воспользовался первым изданием 1588 года – одной из первых книг, которую купил, когда пришел в Лондон. Сводя старые счеты, я взял из пьесы все, что хотел. Лопни от зависти, Роберто, и пусть твой призрак перевернется в гробу!