Читать «Забойная история, или Шахтерская Глубокая (сборник)» онлайн - страница 49

Я представила Шубина, сидящего на троне. Вот он, величественный царь сырой земли, встречает новобранца, поднимается ему навстречу, обнимает за плечи, и уже текут из широких глаз Монгола слезы радости и любви. Ведь отныне никто и никогда не посмеет бить его головой о батарею.

И вдруг мне стало радостно. Как же хорошо и радостно мне стало! Я засмеялась. Смех ударился о дерево, упал и поскакал по лесу, как заяц. Я еще засмеялась, и следующий звон поскакал ему вослед. Потом еще и еще. Я хохотала, и все мои радости скакали по лесу, как зверьки по темному залу.

Далеко в небе всполохнула зарница. Я встала и пошла домой. Кусты касались ветвями моего платья и тихо шептали о чем-то летнем. Шорох усилился. Я подняла голову и увидела стаю летучих мышей. Они кружили надо мной, пытаясь сесть на волосы. В детстве я слышала множество историй о том, как летучая мышь намертво впивалась в кожу головы. Я пошла быстрее, потом побежала. Черная туча преследовала меня. Чтобы уберечь волосы от мышей, я попыталась задрать подол платья и натянуть его на голову. Ничего не получилось. Я побежала еще быстрее.

И вот тогда, именно в этот момент, я поняла, что жизнь конечна. Не то чтобы я не думала и не знала об этом раньше. Думала и знала, но это знание всегда плавало где-то на поверхности, как сухой безжизненный лист, теперь же оно превратилось в металлическую ось и пронзило меня, как кол во время византийской казни. Жизнь конечна. Она оборвется. Однажды меня не станет. Останутся летние травы, запах чабреца, заросли терновника над выемкой шурфа, а меня здесь не будет, я исчезну, все закончится. Мыши летели за мной, как темная фата, а я неслась по лесу, охваченная ужасом бытия.

Мимо меня проносились застывшие деревья, изогнутые кусты, тихие травы и камни, разбросанные вдоль дороги. Я споткнулась об один из них и упала лицом в пыль. Подняв глаза, увидела перед собой огромный раскидистый лопух. Сорвав самый большой лист, я стала мастерить головной убор в виде конуса, скрепляя расходящиеся полы длинными стеблями вьюнка. Надев на голову это величественное сооружение, я поднялась и пошла смелее.

— Аня, что с тобой?

Мать не спала. Когда я ворвалась в квартиру, она стояла в ночной сорочке в дверном проеме и растерянно смотрела на меня.

— Что? — не поняла я.

— Что это?!

— Где? — снова не поняла я.

— На голове у тебя что?!

— Это мыши…

— Какие мыши, что с тобой? Ты опять напилась?

— Нет…

— Господи! Что с твоими глазами?

— Мама, они гнались за мной…

— Кто?

— Мыши…

— Ты с ума сошла? Что случилось?

Я оглянулась, внимательно изучила стены и потолок. Мышей нигде не было.

— Аня!

— Мам, я пойду спать, мне завтра на работу.

Я сбросила босоножки и пошла в спальню. Мать шла за мной и требовала объяснений. Я пообещала, что завтра все расскажу, рухнула в постель и укрылась с головой. На случай, если мыши вернутся, я положила под подушку скрученный жухлый лопух — остроконечную шляпку Филифьонки.

Разбудил меня звук разрываемого целлофана, словно кто-то прорывался из вакуумного пакета. Открыв глаза, я осмотрела комнату, залитую луной, и заметила едва уловимое шевеление на стене напротив. Прорывая обои, из стены показались несколько черных червей. Они шевелились, продвигаясь и высвобождая свои длинные тела из-под слоя штукатурки. Вскоре их стало больше, они соединились в два букета по пять штук и стали походить на кисти рук, выросшие из стены и ощупывающие пространство. На этом движение не закончилось, они вытягивались и вытягивались, и вот уже из стены росли две черные руки, то сгибаясь, то разгибаясь в локтях.