Читать «Забойная история, или Шахтерская Глубокая (сборник)» онлайн - страница 47

— А зайчика покушать? — спросила Танька, молча наблюдавшая за игрой.

— Поздно уже, я после семи не ужинаю.

— Так не пойдет! Мы за ним, как псы, бегали по полям!

— Почему же не пойдет? Договор у нас какой? Кто выиграет, тот загадывает желание. Я выиграла. Желаю сейчас уйти домой и чтобы Монгол меня проводил.

— Эх, какая девка! — захохотал Коля. — Наш человек! Ну идите, голуби, воркуйте, если зайца не хотите, нам больше достанется!

Воздух был свежим и бодрящим, в траве стрекотали сверчки.

— На машине поедем или прогуляемся? Говори. Ты заказываешь музыку.

— Пешком, — ответила я.

— Эх, хорошо, — сказал Монгол и взял меня за руку. — Давно я не прогуливался с девушками по поселку. Со школьных лет.

Мы шли по пустынной улице, как влюбленные пионеры.

— Тебе не холодно? — спросил он.

— Прохладно, — ответила я.

Он снял спортивную куртку и набросил мне на плечи. Я улыбнулась:

— Ну, теперь мы точно как школьники.

— Школьники, да. Хорошие были времена. Тогда романтика имелась, сейчас ее нет. Хочешь, я покажу тебе свое любимое место, Аня? Я водил туда своих девушек.

— Покажи, — сказала я. — Потом я покажу тебе свое.

Мы прошли улицу до конца и вышли на дорогу. Мимо нас проехал последний рабочий автобус, повез людей с третьей смены.

— Куда мы идем? — спросила я.

— В горы, — ответил Монгол.

Мы прошли еще несколько проулков, завершившихся длинным строем гаражей.

— Когда был пацаном, смотрел на эти гаражи и завидовал мужикам, которые ставили здесь машины. Они после работы здесь собирались, машины чинили, бухали, в карты играли. А я думал, вырасту, обязательно стану шахтером, полезу в забой, заработаю денег. Потом понял, что больше всех имеют те, кто не работает, а честно отбирает заработанное. Заработал ты, дядя, денег, поделись с хорошим человеком. Я всех окрестных барыг крышую. Они мне деньги — я им спокойный сон. Спокойный сон, Аня, стоит дорого.

— Ты в нашей школе учился? — спросила я.

— Конечно, моя матушка здесь живет.

— Это она на откатке работает? Невысокая такая, седая?

— Она… Сто раз говорил, бросай эту говноработу, я тебя всем обеспечу, а она — нет, и все! Совковое воспитание. Каленым железом не вытравишь. А вот здесь мы свернем.

Он потянул меня за руку, и мы пошли по полю в сторону холма.

— Обожаю эту горку, здесь весной растет сон-трава, тюльпаны, ирисы, — сказала я.

— Мы сон-траву «котиками» в детстве называли. Я однажды нарвал букет, принес матери, а отец избил меня.

— За что?

— Он пьяный был. Ну, за то, что нужно быть мужиком, а не бабой. Он, когда напивался, моей головой об батарею стучал.

— А где он сейчас? Развелись?

— Сдох от водяры.

Мы шли быстро, поднимались все выше, Монгол тяжело дышал.

— А вот эти камни мы называли «скэля», — сказал он, забираясь на вершину и подавая мне руку.

— Мы тоже, — ответила я. — Какой здесь ветер!

Мы стояли на верхней площадке каменного утеса. Справа перед нами лежал поселок, слева — кладбище, а между ними, как аппликация на фоне серого неба, чернела шахта, украшенная гирляндой производственных огней. Монгол обнял меня и прижал к себе.