Читать «За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове» онлайн - страница 7

— Еще один экзамен… — устало вздохнул Коста. — Ставьте сразу единицу!

— Чудак! — усмехнулся Андукапар. — Кто здесь, в Питере, если не земляки, от всей души порадуется твоей радости? Но ведь им надобно сначала узнать, чем ты дышишь. А вдруг ты монархист? — Он хитро подмигнул Коста. Но увидев, что тот помрачнел, явно не принимая его шутку, быстро добавил: — Будем, однако, веселиться, праздник есть праздник!

— Мы ведь и не повидались с тобой толком, Андукапар, — негромко сказал Коста, словно не слыша его веселого тона. — Не поговорили. А мне о многом хотелось расспросить тебя. У нас на Кавказе каких только басен не рассказывают об убийстве царя, а ведь ты был здесь…

— Тише! — шикнул на него Андукапар. — О подобных вещах в Питере рассуждать запрещено. Стань на колени и приговаривай: «Царство небесное его императорскому величеству…»

— Ты все шутишь! А я всерьез спрашиваю: ты видел, как казнили Желябова и других?

— Да что ты от меня хочешь? — рассердился Андукапар. — Я в этом деле не участвовал. Храбрец из «Народной воли» бросил бомбу в карету его императорского величества. Вот и весь сказ!

— Почему же весь? — раздался за их спиной спокойный голос.

Андукапар вздрогнул и оглянулся. А Коста вопросительно поглядел на подошедшего к ним студента. И, как бы отвечая на его взгляд, студент протянул руку и представился:

— Яков Борисов, студент учительского института. Родом с Кавказа…

Коста крепко пожал протянутую руку и с невольной гордостью в голосе сказал:

— Хетагуров, студент Академии художеств.

— Поэт, художник, актер. Одним словом, будущий Леонардо! — весело добавил Андукапар.

— Вы, кажется, интересовались казнью героев? — заговорил Борисов, обращаясь к Коста. — Я был при этом… Не мог усидеть на лекции, сказался больным, ушел в лазарет, а оттуда…

— Вы были при казни? — волнуясь, переспросил Коста.

Борисов молча кивнул головой и продолжал:

— Казнили их на Семеновском плацу, неподалеку отсюда. — Он указал рукой куда-то в сторону, и Коста пристально поглядел туда, словно мог еще увидеть казненных.

— Из дома предварительного заключения их везли на двух колесницах, которые начальство окрестило «позорными», — понизив голос, рассказывал Борисов. — Приговоренные были в черных балахонах, у каждого на груди табличка с надписью: «Цареубийца». Перовская, а рядом Желябов… — голос его дрогнул, он ожесточенно махнул рукой и добавил: — Вопреки обыкновению, несчастных решили казнить не на рассвете, а в десять часов утра.

— Чтобы другим не повадно было покушаться на сиятельных особ! — громко вставил Андукапар.

Коста посмотрел на брата, но лицо его оставалось непроницаемым.

— Толпы людей стояли вдоль улиц и молча глядели на процессию. — Казалось, Борисов не расслышал реплики Андукапара. — Говорят, что перед казнью несчастных пытали. Один из них показывал толпе израненные руки и кричал что-то, но барабанная дробь заглушала его слова. Михайлов дважды сорвался с петли…

— Еще декабрист Муравьев-Апостол крикнул перед смертью, что в России даже повесить толком не умеют… — сказал Коста, и Борисов задержал взгляд на его лице, словно изучая.