Читать «За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове» онлайн - страница 182

Она и письма-то скрывала от брата, а Коста огорчался, тосковал, думал, что его забыли. Сколько раз просил написать Андукапару, Василию Ивановичу Смирнову, Цаликовым, и она уверяла, что пишет, а ответов все не было. В действительности же о нем тревожились, ему много писали, но в ответ получали лишь сухие уведомления Ольги о том, что Коста чувствует себя плохо, писать не может и навещать его нельзя.

Так и лежал он — одинокий, в полутемной душной комнате, день за днем перебирая в памяти свою нелегкую жизнь. Порою мысли путались и он видел себя ребенком. Ему казалось, что сидит он на могиле матери и боится идти домой, потому что там, — злая Кизьмида. И когда Ольга грубо окликала его, предлагая поесть, он не удивлялся, — ему слышалось, что это кричит Кизьмида, так похожи были их голоса и повадки…

А потом он видел Анну… Он вспоминал их последнюю встречу. Как, поздно решилась она прийти к нему! Но, может, он не должен был отказываться от счастья, пусть даже запоздалого? Была бы она сейчас здесь, возле него — и вода казалась бы прохладнее и воздух чище. Нет, не имел он на это нрава.

Вспоминались и студенческие годы, ранние утра в Петербурге, когда он, молодой, здоровый, бежал в академию и тусклые фонари мерцали на улицах.

В классах было холодно, зябко. Он слышал голос Павла Петровича Чистякова, вспоминал долгие беседы и прогулки с Верещагиным. Всю жизнь берег Коста этюдник, что подарил ему Верещагин, и вдруг перед самым отъездом из Владикавказа этот этюдник кто-то украл. Коста даже объявление дал в газету о пропаже, но никто не отозвался. И почему-то сейчас с особой горечью думал он об этой утрате, хотя понимал, что вряд ли бы пришлось ему за него взяться.

Глядя на портрет старого Левана, Коста по привычке мысленно беседовал с ним.

«Ты сердишься на меня, Леуа? Ты молчишь? Я не оправдал твоих надежд? Ни офицера, ни коммерсанта из меня не получилось. А ты так желал этого! Прости меня, Леуа…»

Он закрывал глаза, отворачивался, чтобы не видеть укоризненного взгляда отца, задремывал. Мысли путались…

В субботу 18 марта 1906 года черные тучи плотно заволокли небо над горами и ущельями. Они спускались все ниже и ниже и к вечеру нависли над селом. По черепичным крышам дробно застучали крупные капли. Дождь с каждой минутой усиливался, к полуночи стало казаться, что это бьют пулеметы. Где-то в ущельях бури и ливни крушили скалы, скатывались снежные лавины, выходили из берегов горные реки, а в домах дрожали стены и позвякивали стекла.

Ольга Левановна заснула поздно. Ее разбудил громкий крик. Это кричал Коста. Ничего еще не понимая, она вскочила с постели, кинулась к брату.

— Что с тобой? — Она до предела вывинтила фитиль в керосиновой лампе. В комнате стало светлее.

— Ружье… принеси ружье… — бормотал Коста чужим голосом и правой рукой указывал куда-то вверх, вдаль.

— Что с тобой? Ружье-то зачем? — заливаясь слезами, спрашивала испуганная Ольга.