Читать «За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове» онлайн - страница 154

Он помолчал, оглядывая более чем скромное хетагуровское жилище.

— Ладно! — встал Коста. — Соловья баснями не кормят. Погоди, я ребят в лавчонку пошлю.

— Нет, нет, Костя! — остановил его Иван Ильич. — Я ведь по делу. Времени мало. Собирайся-ка, поедем со мной в Очаков. Тебе отдохнуть надо, морским воздухом подышать.

— Уж не обзавелся ли ты виллой на побережье? — улыбнулся Коста.

— Виллы пока нет, но пароходишко торговый имеется, — не мой, верно, купецкий, да нам без разницы. Я теперь капитаном в торговом флоте. Срок отбыл, но в Питер пока не пускают. Холодно, мол, там, о здоровье моем пекутся. Вот и пристроился. Ну да мы с тобой работенку везде найдем, — Синеоков хитро подмигнул. В общем, бросай свои кисти, бумаги, поваляйся на песке, покупайся, побездельничай, — глядишь, и тоска отступит. Ты собирайся. На закате я тебя в порту ждать буду.

— А полиция?

— Ну, брат, столько лет с полицией знакомство водишь, — неужели не договоришься? Пообещай полицмейстеру портрет с него написать. Это они страсть как любят. Тем более, ты же из пределов губернии не уезжаешь, а полиция — она и в Очакове такая же, будешь являться.

3

Голубым было все — и убегающая в бесконечность лента реки, и плоские берега, и небо, и сама луна, летящая где-то высоко-высоко, за голубыми облаками.

Дышалось легко, мягкий ветер овевал лица.

Друзья стояли на капитанском мостике, глядя, как пенится, бежит за пароходом белый кружевной след.

— Неужели так и нет надежды на твое освобождение? — спросил Иван Ильич.

Коста пожал плечами.

— Друзья пишут, что обнаружили в моем деле грубейший подлог, — неохотно заговорил, он. — Направили в Петербург жалобу. А сколько временя ее рассматривать будут — кто знает? Прошлый раз шесть лет разбирали, уж и срок ссылки кончился. Расскажи лучше, как там подопечные наши поживают, Борис и Мурат?

— Мурата я давно не видел, говорят, на родину подался, невеста там у него.

— Как же! Это же Замирка наша, из Нара, вроде сестренка она мне, — сказал Коста. — Были бы хоть они счастливы, — добавил он печально.

— А Борис?.. Борис — настоящий рабочий. У Рослякова он. Тот на него не нахвалится. И товарищи тоже уважают. Он с ними так разговаривает — послушал бы! Умница. И читает много. В Осетию вернется — хорошим бродильным грибком станет, — засмеялся Синеоков. — Школу пролетарской солидарности от самых азов прошел, это, брат, не шутка!

Они помолчали, слушая переплеск днепровской воды за кормой.

— Хорошо, что ты меня из этого пекла вывез, — сказал Коста. — А то, признаться, я уже унывать стал.

— Уныние борцам по уставу не положено! — пошутил Синеоков.

Вот уже несколько месяцев, как Каханов вернулся домой, а указа его императорского величества о снятии генерала с должности начальника Терской области нет как нет. Нет как нет! И, верно, уже не будет…

«Неужели в Петербурге обо мне забыли, и все теперь обойдется? Дай-то бог, дай бог!»