Читать «Жуть-2» онлайн - страница 197

В спальне пахнет сырым мясом, кровью и дерьмом. Увы, пациенты Дреянова не соблюдают режим голодания. Он приучен к вони, он поощрительно хлопает блондинку по бедру.

— Боль — предупредительный маячок. Наш наставник. Durane cessitas. Нет-нет, это не оскорбление. Это означает «жестокая необходимость».

Искалеченная женщина безмолвно воет, скрежещет зубами. Выпученные глаза — сплошные зрачки — таращатся в потолок. Как умудрились врачи не понять, что мальчик Паша очнулся от наркоза? Как могли ничего не заметить, если ему, санитару психоневрологического диспансера, на примере блондинки, это очевидно?

Он качает головой и ножницами расширяет отверстие в животе пациентки. Отделяя брюшную стенку от сальника, едва не протыкает мочевой пузырь. По щекам Литкевич текут слёзы. Дыхание со свистом вырывается изо рта. Кажется, что она шепчет что-то.

— Ты просто икаешь, — поясняет доктор.

Даша К. по кличке Свинья училась в параллельной группе. Забитая и презираемая сокурсниками. Она проживала на окраине города со слабоумной матерью. Подходящая жертва. Месяц Паша ухаживал за ней и, наконец, напросился в гости. Сдобрил вино украденными у Леднёва таблетками. Блин вышел комом. Стокилограммовая Даша сумела нокаутировать его и позвать соседей. Разразился грандиозный скандал, стоивший незадачливому лекарю образования. Он чудом избежал суда, но не отчисления. Дальше была армия, работа в диспансере. И подготовки к операциям по ночам. И пациенты.

За стеной звонит телефон. Неужели это надежда промелькнула в глазах блондинки? Телефон умолкает. Чуть подрагивают груди в разводах запёкшейся крови, ногти шуршат по постели.

Брюшная полость вскрыта. Края раны схвачены зажимами и скреплены марлевыми салфетками. Правое крыло грубыми стежками подшито к простыне. Доктор зачарован, хотя он видел кишки раньше. У наркомана-уфолога. Первая удачная операция. Morbus in sanabilis, неизлечимая болезнь. Он распотрошил парня от грудины до паха, как консервную банку, и при этом крутил Баха, Луи Армстронга и грузинское хоровое пение. Саундтрек из пригрезившейся наркоману летающей тарелки. Потом Дреянов ругал себя за ребячество, но в тот момент он был очень зол на пациента.

С супругами-пенсионерами вышло куда профессиональнее. Но Литкевич — пик его мастерства.

Доктор погружает кисти в рану. Хлюпает, ищет. Отклеивает кишечник от таза.

Лицо женщины белее снега. Лицо трупа с живыми горящими мукой глазами.

— Висцеральная боль, — цитирует он, — боль внутренних органов — трудна для изучения…

Он сдавливает скользкую трубку в кулаке. Проверяет реакцию.

— Шведский хирург Леннандер считал, что внутренние органы абсолютно нечувствительны, — говорит он, и наглядно мнёт кишку, — Но вот здесь, в месте прикрепления…

Тело Литкевич выгибается дугой. Натягивается нить, сшивающая край брюшины с простынёй. Ногти скребут по постели, ступни колотят об изножье, она шепчет что-то, смотрит на своего доктора и шепчет умоляюще.