Читать «Жить и работать для людей» онлайн - страница 3

Я хорошо помню огромное здание ремонтных мастерских, где имелось до десяти-двенадцати боксов, вулканизаторная, цех по ремонту двигателей, топливной аппаратуры, коробок скоростей, других узлов и деталей. Боксы, цеха никогда не пустовали, потому что заготовка древесины – это нескончаемый конвейер, обеспечиваемый работой бригад в лесосеках и доставкой леса на нижние склады, где часть его распиливалась на пилорамах, часть круглого леса грузилась в вагоны на тупиках и отправлялась в разные точки страны.

Хорошо помнится и нехитрая работа по заготовке дров на зиму, а это в основном были отходы от лесопереработки – в лучшем случае горбыль, в худшем – обзол. С сёстрами Любой, Надей и Ириной, с братом Александром добро это мы пилили ножовками, пилой-двуручкой, перевозили на тележке в определённое место и складывали в поленницы. Горела эта древесная мелочь в печке как порох, потому готовить топлива на зиму приходилось много, с запасом и, значит, времени заготовка отнимала у нас, ребятишек послевоенной поры, достаточно. Отнимала у речки Кии, у леса, улицы, у походов куда-нибудь за черёмухой, бояркой, поречкой, дикими малиной и смородиной.

Жили мы в одном из домов на самом краю города Мариинска, которые были построены для начальства ЛПХ, где работал отец, но оно переселиться на окраину не пожелало, тогда дома отдали рабочим. Нам, как многодетной семье, дали отдельный дом. Еще были построены дома на четыре семьи. Нашей семье, я думаю, в отдельном доме жилось много комфортней.

В те годы каждый имел на своём подворье корову, поросёнка, курей – всё это было и у нас. Родителям я обязан тем, что они приучили меня к труду, так что во взрослую жизнь я вступил уже сформировавшимся человеком, которого нельзя было испугать никакими лишениями. Отсюда и мои работоспособность, и умение добиваться поставленной цели, и стремление ставить перед собой какие-то серьёзные задачи и решать их в полном объёме и в свои сроки, о чём я говорю сегодня спокойно и взвешенно, с оглядкой на прожитые годы и на то, чего удалось добиться.

Я не помню своих родителей вне работы, потому и мы, их дети, не знали праздности. Ничего не делать, тогда как мать и отец трудятся, для нас было чем-то неправильным, порочным, против тех заповедей, о которых упомянул выше, хотя в церковь мы не ходили и книг церковных не читали.

Не поминали всуе Бога и мои родители, но жили с оглядкой на то, что скажут о них люди, с оглядкой на упомянутые заповеди. С доброй памятью об ушедших из жизни стариках, словно они откуда-то сверху наблюдают за тем, как они живут, как трудятся, как воспитывают своих детей, как поступают и на что равняются.

И мать и отец знали и умели делать любую работу, какая была в те годы востребована в хозяйстве, чему в свою очередь научили их сошедшие в могилы мои деды и бабушки, прадеды и прабабушки. И как тут не вспомнить слова писателя Василия Ивановича Белова, отметившего в книге «Лад», что в крестьянстве к восемнадцати годам юноша умел делать всё, что умел его отец, а девушка к шестнадцати годам умела делать всё, что умела её мать. Это был порог зрелости молодых людей, способных образовать семью и жить самостоятельно.