Читать «Жизнь прожить...» онлайн - страница 20

Егор Александрович Исаев

12

И в тот момент, Не пробивая тюля, Из прошлых лет, Забытых лет В окно         влетела                   пуля: — Твоя! — Как миг, Как черный штрих, Как пепельная молния. — Я без тебя, Без глаз твоих Нецелеустремленная. — Еще одна! Еще! Потом… Построчно —                  пуля к пуле — Разнокалиберным дождем На шкаф!              На стол!                        На стулья! — Твои!            Твои! Не бойся нас. Тобой мы                 были                    вылиты И возвращаемся сейчас К тебе — К началу вылета. — К тебе! — К тебе! — Из тьмы! — Из тьмы! То мелкие, то крупные. — Ты человек! — А мы! — А мы! — А мы,          как пули,                   глупые. И мы не сами по себе Срывались, как магнитные. Ты человек! Они к тебе Идут — Тобой убитые. — К тебе! Из мглы пороховой. — К тебе! С земного ложа. — Нет, врете вы! Но крик его Ушел назад, в него же. Обжег его. По телу дрожь И пот, И пот, как в бане. Открыл глаза: Обычный дождь По стеклам барабанит. Лицо?! — жены. Рука?! — жены На лихорадке пульса. Хорст повернулся со спины И тихо улыбнулся Жене За ласковость руки, За этот локон милый, За эту явь. И лишь зрачки Кричат о том, что было Во сне И там — в огне, в дыму, В крови — И там осталось. И не придет. А наяву Одно тревожит — старость. А наяву, как по часам, Что надо, То исполнит. Он не такой,                  чтоб верить снам. Он не такой,                чтоб помнить. Он слишком занят. Потому Ему неважно спится. Он то открыл, что никому Другому Не приснится: Свинец! Не где-то глубоко, А под ногами — крупный! Его высеивать легко И собирать, как клубни, Легко. Он всю его семью Почти все лето кормит. А дальше что? Во что вольют И как его оформят — Неважно было. Наплевать! Не в том его забота. Он не такой, чтоб рассуждать. Работа есть работа. За рейсом — рейс. И график прост И до предела точен. И лишь одним сегодня Хорст Серьезно озабочен. Дожди… Дожди… Идут дожди, Как будто небо плачет. Сезон дождей. А впереди — Зима. А это значит: Снега закроют полигон, И все расчеты — к черту! Для полевых работ Сезон, Как говорится, мертвый. Сиди и жди И лезь в долги До посевной. Во-первых. А во-вторых… И вдруг — шаги! По мостовой, по нервам. Шаги! Шаги! Знакомо так, Размеренно и грубо. За шагом —                  шаг. За шагом —                  шаг, Как будто               камни                         рубят. Заплакал сын. О чем? О ком? И побледнела Лотта. И Хорст вскочил. Одним рывком — К окну! А там — пехота… За рядом ряд, как до войны, Живые — не убитые, Идут, Затянуты в ремни, По брови             в каски                      влитые. За строем — строй. За строем — строй. Не призраки, а роботы. Как он когда-то молодой, Без памяти,                без опыта. За взводом — взвод. За взводом — взвод. Все в том же                   прусском                              стиле. Постой, Который это год? Шестидесятый! Или… Начальный тот,                     тридцать восьмой, Давным-давно забытый?! По мостовой! По мостовой! Как по лицу — копыта. В одно сукно, В один пошив Подогнанные люди… А может быть, и Гитлер жив? И то, что было, будет? И годы те? И раны те? И кровь? И крематории? Шаги! Шаги! По памяти, По мировой истории. Безногий Курт на мостовой, На стрежне их Движения, Сидит, Униженный войной, Как вопль опровержения. Шаги! Шаги! По костылям. Прикажут — по могилам!