Читать «Живые не сдаются» онлайн - страница 54

На углу барака, метрах в тридцати от места операции, появился Юрий Ткаченко и еле заметно подал знак — поднял руку на уровень плеча. Максимов, хоть и был занят своим делом, заметил предупреждение.

— Все в порядке, — сообщил он.

С помощью доктора встал и оперированный. Лицо капитана было белым. Волоча правую ногу, он шагнул к бараку и прислонился спиной к стене.

Оттуда, где только что стоял Юрий Ткаченко, переваливаясь с боку на бок, медленно шел блоковой. Как тени, скользили за ним угрюмые голландцы. Ссутулившись, наклонив голову, палач изредка кидал звериный взор по сторонам, точно высматривал добычу. Максимов, зажав в руке гвоздь, стоял рядом с товарищем.

- 35 -

Медленно проходило лето 1944 года. Построения (четыре-пять раз в день), избиения и трупы, трупы, трупы... Бакланов со своими товарищами через каждые два-три дня переходил все ближе к голове колонны.

Новички прибывают не часто. Осень. Бежать сейчас из лагерей несподручно: люди полураздеты, босы, а на улице по утрам уже поблескивают заморозки. С фронта нет пополнения для гитлеровских фабрик смерти. Значит, Советская Армия наступает.

Осенний ветер гонит над бараком черные космы дыма из крематория. Двор часто наполняется смрадом, удушливым запахом паленого мяса. Моросит дождь. Холодно. Заходить в барак запрещено. Дверь открывается только с наступлением сумерек. Посиневшие, босые, узники не находят себе места: мечутся по узкому двору, куда теперь не проникает даже солнце, где нет спасения от пронизывающего ветра, бросающего колючие иглы холодного дождя в полуголых людей.

...Заскрежетал запор входной двери. Блоковой, постоянно следящий за приходом своих хозяев, подает команду строиться.

Вчера Бакланов и его товарищи были в шестой сотне, а сегодня уже в пятой. Тают сотни...

Привели новеньких. Их трое. На новичков обрушиваются удары свинцовых кастетов. Повернуть голову и посмотреть нельзя. Зловещие крики: «Комм! Комм!» И снова удары.

Сегодня фашисты что-то задерживаются, хотя, судя по всему, трое новеньких лежат на мостовой без движения.

Комендант блока, двое здоровенных эсэсовцев, которые обычно сопровождают его, и два неизвестных офицера проходят перед замершим строем.

Больше других достается обычно первому ряду, в котором стоят самые низкорослые. Их бьют и комендант, и другие, приходящие в блок смерти для повышения квалификации. Эти двое офицеров тоже, должно быть, из какого-нибудь концлагеря пришли посмотреть, поучиться у коменданта двадцатого блока.

— Звание? — доносится до Бакланова голос блокфюрера.

— Лейтенант.

— Фамилия?

— Соседко.

Глухой удар. Второй... Третий... Бакланов скосил глаза вправо. Теперь ему хорошо видно: бьет палач не дубинкой, а рукой в кожаной перчатке. Соседко осел на одну ногу, потом, подогнув оба колена, ничком свалился на мостовую.

Кого-то убили на левом фланге. Солдаты за ноги проволокли перед строем труп, бросили его возле стены под одной из вышек. Это место никогда не бывает пустым. Отсюда трупы вывозят в крематорий машинами или ручными тележками сами эсэсовцы.