Читать «Живые не сдаются» онлайн - страница 29

— При мне они не бежали, герр лейтенант. Возможно, это случилось, когда я уходил в кузницу ремонтировать штампы.

— Хорошо. Мы с вами поговорим в другом месте и в другое время.

Пленных оставили без обеда, под усиленной охраной погнали в жилую зону.

Завод полдня не работал.

На следующий день и за оградой жилого лагеря и за территорией завода немецкие солдаты вкопали новые столбы и натянули на них дополнительные ряды колючей проволоки.

— Как ни огораживай, сколько рядов колючки ни натягивай, а пока душа на замок не заперта, ничто нас не удержит, — заметил Анатолий Салатов. 

- 21 -

Снова низко над Нюрнбергом поползли тучи, заморосили частые дожди.

Прошла осень, наступили холода...

Зимой, помимо Отто Хагера, появился еще один источник новостей с фронта. Где-то в другом конце Нюрнберга располагался лазарет для военнопленных и интернированных лиц, работавших на заводах в окрестностях города. Попасть туда было не так-то просто: водили под усиленным конвоем и только тяжелобольных. Но там можно было встретиться с русскими, работавшими на других предприятиях. Интернированные находились в лучших, чем пленные, условиях. Их не охраняли, им были доступны газеты, они слушали радио, общались с немецкими рабочими, среди ‚которых было много антифашистов.

Через них заключенные на Фау-Верке узнали разгроме гитлеровцев на Орловско-Курской дуге, об успешном наступлении Советской Армии на всем протяжении советско-германского фронта, об освобождении Смоленска, Орла, Брянска, Белгорода и, наконец, Киева. Предчувствуя неминуемый конец, фашисты неистовствовали. Участились казни пленных, была усилена охрана. Бежать теперь было почти невозможно.

— Придется нам, ребята, еще одну зиму мучиться здесь, — с грустью говорил Бакланов Анатолию Салатову и Василию Садовому.

Они уже обзавелись необходимым для долгого и трудного пути: сделали ножи, зажигалки, накопили немного продуктов. И теперь все это оказалось не нужным.

Однажды в малярку зашел пленный — рабочий из другого цеха.

— Привет тебе из лазарета,— сообщил он Бакланову.

— От кого? — насторожился Иван.

— Бывший переводчик Юрий Ткаченко...

Бакланова как обухом по голове ударили: «Значит, не прошел»...

Бакланов передал печальную новость товарищам. Решили вечером не есть свои пайки хлеба, а переслать их в лазарет Юрию.

Отто Хагер принес утром посылку. Вручил Бакланову бумажный сверток:

— Марта велела передать переводчику в лазарет... Нельзя женщину обижать, — добавил он свое обычное.

На другой день с нар не встал Анатолий Салатов. Не вышел даже на поверку. Пленных построили и стали считать. Бакланов сказал надзирателю:

— Сто семьдесят второй тяжело болен. Не может встать с постели.

— Что с ним? — спросил надзиратель.

— Животом мучается давно. Крепился все, а теперь вот слег.

...Когда вечером возвратились с работы, Анатолий уже вернулся из лазарета.

— Как там Юрий? — сразу бросились к нему товарищи.

— Поправляется. Когда увидел меня с посылкой, даже глаза у него повлажнели. Как поймали, не рассказывал. Предупредил только, чтобы были очень осторожны в пути. Всюду, говорит, стерегут нашего брата и полицейские, и солдаты, и гражданские. Калеченных в лазарете полно. Видно, не многим удается прорваться...