Читать «Живые не сдаются» онлайн - страница 101

Иван Иванович ответил на вопрос по-русски:

— Немного знаем немецкий язык, но мы — русские.

— Тем лучше, — сказал тот же человек, теперь уже на чистом русском языке. — Это мой родной язык...

«Полицаи», — заключил Бакланов и скороговоркой выпалил им все, что надумал.

— Сейчас разберемся, — ответил конвоир.

В доме, куда вели беглецов, было чисто. Коридор заливал яркий электрический свет. Проходили солдаты в советской форме, но в погонах, которых узникам не приходилось раньше видеть. А на многих была форма гитлеровских солдат и офицеров, но без погон и знаков различия. Слышалась русская и чешская речь.

— Вы подождите здесь, — сказал двум своим товарищам тот же солдат, который обращался ранее к беглецам с вопросами, — а я пойду доложу капитану. — Развяжите им руки...

Прошло минут десять-пятнадцать.

Явился офицер в погонах защитного цвета с одной продольной полоской и с четырьмя пятиконечными звездочками. Он пристально оглядел задержанных. Головы их всклокочены, лица заросли, тела покрыты язвами, незажившими ссадинами. Один из беглецов — маленького роста, в кожаной рваной куртке, совсем не имел штанов, а голые ноги до самых бедер покрывали болячки; на втором рваная телогрейка, правая нога до колена обмотана тряпкой, на левой висит разорванная дерюжная штанина. Одна рука и обе ступни ног тоже обернуты грязным тряпьем. Вид этих людей говорил о том, что им пришлось претерпеть много горя и лишений, преодолеть какие-то невероятные трудности. Видимо, поэтому офицер, услышав версию о том, что они бежали от немецкого помещика, не поверил, приказал поместить задержанных в комнату, приставить к ним часового.

Комната была просторная, чистая. Вдоль стен стояло несколько стульев. Но беглецы, отвыкшие за долгие годы плена от человеческих условий жизни, сели прямо на пол, вытянув ноги. Караульный — молодой черноволосый юноша присел на стуле здесь же, внутри комнаты, возле самой двери. Он был одет в немецкую, мышиного цвета военную форму, в яловые сапоги с короткими голенищами. Талию перехватывал черный пояс, с массивной пряжкой, на которой в кругу чернел зловещий паук — свастика. Эта одежда никак не шла молодому солдату с простым и добрым лицом, с улыбающимися карими глазами, которыми он то и дело оглядывал задержанных. _

— Куда мы попали? — попробовал заговорить с часовым Бакланов.

— Не велено разговаривать, — не меняя доброго выражения лица, ответил воин.

Соседко услышал нотки знакомого ему чешского акцента и спросил:

— А вы кто такие — партизаны?

— Не велено разговаривать, — все тем же тоном повторил часовой.

Прошло около часа. Беглецы больше не задавали солдату вопросов. Но они почему-то теперь чувствовали себя спокойно. Интуиция подсказывала, что люди эти не замышляют против беглецов ничего плохого.

Сомнения и неуверенность беглецов окончательно исчезли, когда часовой, поставив свой карабин возле‚стула, ушел из комнаты. Бакланов и Соседко переглянулись. Они могли сейчас перемахнуть через окно и раствориться в темноте ночи — ищи ветра в поле. Но и у того и у другого где-то в глубине души теплилась надежда, что эти вооруженные люди — друзья.