Читать «Женские истории пером павлина (сборник)» онлайн - страница 85
Николай А. Беспалов
Надо помнить, что мама старше папы. Наверное, потому она считает, что может постоянно поучать мужа. Папа так не считает. Вот и ссоры.
Лаялись они и раньше. Но тут…
Это мне соседка рассказала. Папа «завел» себе у себя же в клинике любовницу. На десять лет моложе. Что же. Это вполне естественно. Ему под пятьдесят, ей не хватает двадцати четырех месяцев до тридцати. Она не только молода. Она и красива. Мама у нас не уродина. Но та, звать ее Александрой, прямо-таки с обложки журнала «Советское кино». Или даже с польского Film.
И все бы хорошо, но папа наш человек импульсивный. Зря, что ли, его прадед пошел этапом в Сибирь за убийство своей жены. Так вот, папа не смог жить двойной жизнью и открылся маме: – Я, говорит он тоном Гамлета в пятом акте, – полюбил.
Мама ему в ответ: – Люби себе на здоровье. Не смылится, небось. Одно прошу, заразы в дом не принеси. У нас все же дочь.
Папу такой ответ не устроил. Как так. Вспыхнул он: – Я же другую полюбил, а ты…
Тут он зашелся.
Это мужская особенность. Ему дают зеленый свет, так он не доволен.
Не знаем, что там у них дальше произошло, но маму отвезли на «скорой» в больницу. Зашивать рану на груди. Соседка подоспела вовремя. Услышала крики и прибежала. Мама успела сама открыть ей дверь.
А этот заслуженный артист РСФСР просит прочесть что-нибудь из Чехова.
Прочла на одном дыхании это стихотворение Ахматовой и закрыла глаза. Будь что будет.
– К Всеволоду Евгеньевичу ее надо определять, – говорит этот седой и все как-то радостно ему вторят: «К нему, к нем у».
Так я стала студенткой театрального института в группе известного и именитого актера театра и кино.
Вышла на Моховую. Жара. Духота. В горле першит. Пить хочется до смерти. Иду и ничего не вижу.
– Глаза открой, так и под машину не долго попасть, – стоит, преграждая путь, женщина.
Я ей:
– Пить очень хочу.
– Открой глаза.
Стою я у бочки с квасом, а женщина эта им торгует. На другом берегу Фонтанки – здание цирка. По набережной едут машины, а народу – никого. Сюрреализм какой-то. Я слышу один голос женщины.
– Пей. Чего ждешь? Квас холодный. Только привезли.
– А я на артистку буду учиться, – нелепица.
– Вижу я, какая ты артистка. Наркоманка, небось. Ишь как тебя завернуло.
– Убийца я.
– С вас станется. Вы за свою наркоту кого хочешь, прибьете.
– Вот и тебя сейчас задушу.
– Шутница ты, девка. Налить еще?
После второй пол-литровой кружки обжигающего своей холодностью и остротой квасу мои очи открылись окончательно. Звуки города вторглись в мой мозг, и в этот же миг меня посетило чувство. Мне нужно самореализоваться. Как может будущая прима театра драмы реализоваться? Исключительно на ниве секса. Это вбито в меня всем предшествующим.
Ну, не тут же, у квасной бочки, я найду объект самореализации. На том берегу цирк. Жизнь, это и есть самый настоящий цирк. От него ходу до общежития «Мухи» – три минуты. Рвану. Чем черт не шутит. Может быть, кто-нибудь из моих товарищей там окажется.
