Читать «Жадина» онлайн - страница 90

Аквариум с серебряными рыбками, думаю я, возвращаюсь на крыльцо, сажусь рядом с дверью и открываю книжку. Звезд много, но ни одна не мигает. Я пробую наугад составить предложение.

Видение. Вино. Моя. Война.

Звучит, как что-то, что мог бы написать Юстиниан. Некоторое время я с упоением занимаюсь составлением предложений. Ловлю взглядом звезду, ищу ее значение, запоминаю слово, ловлю следующую.

Мое новое любимое предложение: город животных моментально жует.

Все это — части моего бога. Все это — кирпичики для бреда. Все это — живые люди.

Я связываю взглядом папины звезды, и мне становится тоскливо.

Я отвожу глаза, замечаю тень на земле, вскидываю голову и вижу Офеллу. Она стоит передо мной и смотрит на меня в упор.

— Привет, — говорю я. Вид у нее странный. Она стоит так, будто у нее очень устал позвоночник — плечи опущены, голова наклонена. Она делает шаг ко мне и протягивает руку.

— Ты в порядке?

Но она совершенно точно не в порядке. Лицо ее искажает страдание. Я поднимаюсь, делаю шаг к ней, но в этот момент дверь позади меня открывается, и чья-то рука втягивает меня в дом. Офелла в этот за момент перестает быть Офеллой. Она кидается ко мне, а может к свету за дверью, теряя человеческий облик. Я едва успеваю ее рассмотреть. В ней оказывается что-то от насекомого, большие блестящие глаза с неярко выраженными зрачками, тонкие крылышки и острое тело, с которого словно осыпаются частицы.

Я оказываюсь в доме, а оно остается за дверью. Миттенбал задвигает засов, и я слышу мерные удары, но дверь выдерживает. Она очень крепкая, хотя и выкрашенная в нежно-розовый.

— Там моя подруга! — говорю я, хотя сам уже убедился в том, что это не она.

— Нет, — говорит Миттенбал. — Там изгой. Они иногда приходят посмотреть, не задержался ли кто после темноты.

Глава 9

— Тебе, наверное, жить надоело, — говорит Миттенбал. Голос у него спокойный, кажется, он на меня не злится. Я говорю:

— Нет, совсем не надоело. Жить ведь очень здорово. Мне нравится жить. Я бы даже сказал, что это самое любимое мое занятие.

Миттенбал смотрит на меня, потом прижимает ладонь ко лбу.

— Значит, это я не сказал вам самого главного. Здесь после темноты нужно закрывать окна, закрывать двери и точно знать, где находятся твои близкие. Видит мой бог, если бы я не заметил тебя с этой дурацкой книжкой, ни за что бы не пустил домой.

— Вы не любите людей, которые не любят читать? — спрашиваю я, а Миттенбал вздыхает, словно ему очень грустно.

— Да нет. Просто изгои не умеют читать и не берут предметы. Вещи их не интересуют.

— А что не так с изгоями? То есть, я понимаю, что если вы называете их изгоями, значит с ними все не так…

Миттенбал прерывает меня, тыкает пальцем в мою щеку.

— У тебя здесь помада моей жены.

Я смотрю в зеркало и вижу малиновый отпечаток. Миттенбал начинает его тереть. Я говорю:

— Это не то, что вы думаете.

— Она может быть неаккуратной, — растерянно говорит он. — Так вот, изгои.

Помада Астарты исчезает с моей кожи, и Миттенбал смотрит на свои пальцы, говорит: