Читать «Жадина» онлайн - страница 84

— Нет такого слова, — говорю я. — Но оно хорошее.

— Вот и язык стал забывать. Ничего, новый придумаю.

— Вы были с ним на войне?

Дарл смеется, показывая песочно-желтые, пустынные зубы.

— Нет. Мы с ним сбежали вместе, и я пошел своей дорогой. Тогда было странное время. Все кричали о свободе и невероятных переменах, готовы были бороться и умирать за радикальное преображение мира. Бертхольд окунулся в это с головой. Там было его место. У меня были свои дела.

Дарл говорлив, как и все старики, и мне нравится его слушать. А потом я понимаю, что он разве что на пару лет старше моих родителей. Мне становится очень странно думать об этом.

— Он мудрый человек, хотя чокнулся похлеще тех, кто рождается под Буйными Звездами, — говорит Дарл. — Он человек своего времени. А я человек, которому нужно было решить проблему.

— А какую проблему вы решали?

Я смотрю на него внимательно, понимая, что этот высокий, тощий, и в то же время крепкий старик, был рядом с моим отцом в темное время его жизни, о котором не знаем ни я, ни сестра, ни мама.

Он является источником знания о папе. Но я не уверен, что хочу открыть для себя, кем был мой отец. В конце концов, он не зря хранил свои тайны. Поэтому я спрашиваю:

— Так что про проблему? Какая она?

Дарл почесывает нос, ветер сдувает пепел с его сигареты.

— Я был мертв внутри, и голоса с юга сказали мне идти. И я пошел. Здесь, на юге, я нашел отца Миттенбала и стал на него батрачить. Так и жизнь прошла.

— А что голоса с юга?

— Голоса с юга говорят, что я все сделал правильно.

— И теперь вы живы?

Он обнажает зубы, цокает языком.

— Да нет. Нет, не жив. Так и никто не жив.

Я не боюсь, и в то же время мне не по себе. Папа говорит, что любое безумие отчасти правда. Что на все можно посмотреть с любой перспективы. Слова Дарла именно этим мне не нравятся.

Безумец в стране мертвых.

— Расскажите, — быстро прошу я. — Про место, куда мы едем.

— Да деревенька, особенного в ней ничего нет, кроме того, что она стоит на границе с землями изгоев. Но сколько ни живу — все справляемся. А чего б не справиться? Как отца Миттенбала закопали, так тяжелее стало. Но живем. Там люди важным делом занимаются. Ты про кукольников ничего не знаешь, да?

— Они делают кукол, — предполагаю, но Дарл закладывает руки за голову, словно меня не слышит.

— Это нет, — говорит он. — Я бы это так не назвал.

Дарл широко зевает, из черного провала его рта высовывается красный язык.

— Ты как хочешь, а я дальше спать. Ехать нам до самой областной границы. А книжку береги. Хорошая книжка. Я ее наизусть знаю.

Я сильнее прижимаю ее к себе, как ребенок игрушку. И вправду, очень хорошая.

Он закрывает глаза, минут десять молчит, и тело его безвольно качается от хода машины, но я чувствую, что Дарл не спит. Может быть, по контрасту мне что-то ясно, потому что рядом со мной спящий Юстиниан. Сначала я думаю, что в такую жару заснуть точно никак не получится. Перед глазами у меня то и дело всплывает испещренное морщинами лицо Дарла. В честь этого человека папа хотел назвать меня? Но почему? Дарл не воевал с ним бок о бок. Они вместе сбежали, и Дарл ушел на юг, чтобы стать живым, а папа вошел в императорский дворец, чтобы переделать мир.