Читать «Жадина» онлайн - страница 70

А потом зевает так широко, что желания будить ее точно ни у какого доброго и совестливого человека не возникнет. Я и сам страшно хочу отдохнуть. С неохотой принимаю душ, а когда возвращаюсь, вижу, что Юстиниан и Офелла уже спят на мягком матрасе, обняв подушки.

Кровать здесь тоже низкая, без ножек, так что забираться на нее странно. Я ложусь сбоку от Офеллы, зная, что Юстиниан сталкивает людей с кровати во сне, когда ему снится нечто по-преториански воинственное. Чем подставлять себя и Офеллу, лучше ведь обезопасить нас обоих.

Я чувствую тепло и дыхание Офеллы, и мне нравится ощущать, какая она живая, и как бесперебойно работают ее сердце и легкие, это дает мне понимание о том, как это здорово — жить. Облако ее пахнущих клубникой волос щекочет меня по носу, но я сжимаю волю в кулак, чтобы не чихнуть.

Хорошо быть рядом с друзьями, хорошо, когда мягкий матрас, хорошо, когда просторная комната и можно обнять любую подушку, которых здесь так много. Если посмотреть на все словно бы сверху, я и мои друзья узнаем нечто новое и попали за помощью именно туда, куда изначально хотели. Никто не разлучает нас и не угрожает нам.

Словом, все хорошо. Однако если вернуться внутрь меня и слушать мое гулкое сердце, можно подумать, что происходит нечто тревожное. Может быть, такое впечатление производит на меня Санктина. Неприятное, тянущее чувство в груди, это сердце осознает неприязнь, которую сложно признать. Эта неприязнь прячется внутрь и порождает волнение, как боль, которую нельзя локализовать.

Юстиниан бормочет что-то во сне совершенно беззаботным образом, Офелла сворачивается калачиком, теснее прижимаясь ко мне, что определенно очень приятно и возможно является настоящей причиной, по которой я тут лежу.

Мы давным-давно не спали и происходит столько всего, обязательно нужно отдохнуть.

Вот только не получается. Внутри глухо, как бывает после трудного дня, когда голова отказывается впускать внутрь все, даже сон, а тело кажется чужим. Я закрыт для отдыха со всех сторон и чувствую себя тяжелым, прямо-таки неподъемным. Это ощущение не несет в себе радости засыпания, и я хочу побыстрее согнать его с себя. Я осторожно встаю, на цыпочках перехожу с одной подушки на другую, будто они — кочки в потоке лавы. Весело здесь, наверное, быть ребенком.

Я стараюсь вести себя очень тихо, но прихожу к выводу, что самым лучшим проявлением уважения ко сну моих друзей, будет мое неприсутствие в комнате. Я осторожно отодвигаю штору, выхожу и вижу пустой коридор, освещенный настенными лампами. Я думаю, чем бы мне заняться. Мне приходит в голову несколько вариантов.

Тронуть каждую лампу здесь и проверить, может ли одна быть горячее другой.

Сесть на пол и трогать ковер.

Посчитать все застежки на шторах и сравнить самых сильных животных с самыми слабыми.

Подумать о доме и немного расстроиться.

Каждый вариант имеет свою привлекательную сторону, и я хочу быть мудрым в выборе. Я стою и думаю прежде, чем слышу голос Нисы. Ниса говорит:

— О, безусловно, вы так волновались, что бросили меня здесь!