Читать «Если любишь – отпусти» онлайн - страница 20

Эля скривилась:

– Я не люблю болеть.

– Никто не любит.

Она положила ладонь поверх руки Ивана Терентьевича:

– Спасибо, дорогой мой, за все.

– Это тебе спасибо, что не устроила нам инсульт. Знаешь, ты не должна так нервничать. Не важно из-за чего… Из-за работы или… Ну, я не знаю. Не принимай все близко к сердцу.

– Я так не умею.

– А ты научись. Иначе все закончится плохо, говорю тебе как другу, коллеге и человеку с сильным характером: ты должна собраться. На этот раз обошлось, и это меня крайне удивило при твоей привычке выкуривать по тридцать папирос в день. – Иван Терентьевич нахмурился. – При следующем спазме тебя разобьет инсульт, даже не сомневайся. – Он недовольно мотнул головой и при последних словах на полтона повысил голос, что означало крайнюю степень возмущения.

Эле нечего было возразить – она прекрасно знала картину инсульта и боялась его пуще смерти. Смерть – это раз, и все, а вот инсульт… Можно стать беспомощным, овощем. Хуже нет. Хотя, кто знает, может, пусть что угодно, лишь бы жить.

– Значит, договорились: лежишь до пятницы – раньше я тебя не выпущу, так и знай, а потом в санаторий. Да-да, и не перечь.

В дверь просунулась голова старшей сестры:

– Иван Терентьевич, к вам пришли! Здрасте, Михална.

– Здравствуйте.

Голова сестры исчезла. Иван Терентьевич посмотрел на часы, снова коснулся руки Эли:

– Я зайду позже, а сейчас велю тебя накормить как следует. Тебе уже можно.

– Как Рая?

– Да как… Нормально твоя Рая, вчера с детьми познакомилась. – Он расплылся в улыбке.

– С какими детьми?

– С дочкой и сыном. Не поверишь, – Иван Терентьевич выпучил глаза, – та латышка, что с поезда сняли, сбежала.

В это было трудно поверить. Хотя, вспоминая поведение родильницы, то, с каким равнодушием она смотрела на своих близняшек, можно было предположить, что она специально села на поезд Рига – Адлер. Такое уже не раз случалось – родит в поезде или на каком-то фельдшерско-акушерском пункте без документов, наврет с три короба про то, кто такая и откуда, полежит пару деньков – и поминай как звали. С одним ребенком хлопот никаких, его быстро пристраивали, если здоровенький, а вот с двумя… Их разлучать нельзя, они связаны между собой невидимыми нитями, которые рвать нельзя, это опасно для жизни близняшек.

Утром пришел Юра и после этого ходил каждый день. Давление подпрыгнуло еще раз до двухсот десяти на сто двадцать, но его быстро нормализовали, и Эля уснула. Засыпая, она видела, как в палату входит Юра, но уже ничего не могла сказать и понять, снится ей это или происходит наяву. Утром в пятницу Иван Терентьевич привел невропатолога, тот осмотрел Элю и сказал, что можно выписывать, что она «годна к нестроевой».

– Я пришлю Аню, пусть поможет собраться. – Иван Терентьевич вышел из палаты, и Эля принялась за завтрак.

Она ела манную кашу, когда прибежала запыхавшаяся Аня со стаканом чая в подстаканнике и жареным пирожком.

– Ох, столько сегодня на выписку! – Она плюхнулась на стул. – Я тут посижу, отдышусь, а то совсем загоняли. – Аня пригубила стакан. – Вчера вашу Райку выписали. Она просилась вас проведать, но Терентьич запретил.