Читать «Если любишь – отпусти» онлайн - страница 18

Эля кивнула:

– Я ничего не помню… А что случилось?

– Как что? У вас был гипертонический криз.

– Криз? – Эля поморщилась.

– А как вы думали? Давление двести двадцать на сто тридцать.

– Сколько? – Глаза у Эли полезли на лоб.

– Двести двадцать на сто тридцать, – повторила Аня.

Несколько секунд Эля пыталась осмыслить сказанное, а потом, глядя в темное окно, спросила:

– Это когда было?

– Прошлой ночью.

Эля поморщилась:

– Сутки назад?

– Да.

– Ничего не помню! – в сердцах сказала она, отвела глаза и охнула от боли, пронзившей голову.

Аня вскочила. Стены палаты, в самом верху, под потолком, стали соединяться, превращая палату в шатер. Когда потолок исчез совсем, Эля провалилась в темноту и очнулась, когда солнце настойчиво светило в палату – проснулась от страшной жары и от ощущения, что умирает. Да-да, умирает, потому что, когда жарко, сердце должно стучать как бешеное, а оно еле шевелилось, пропуская удары. С телом творилось что-то невообразимое – оно рассыпалось на миллионы шариков, и каждый из них дрожал в своей собственной амплитуде. Аня дремала на стуле, прижавшись плечом к стене и уронив подбородок на грудь, – она вскинулась через мгновение после того, как Эля открыла глаза.

– Ну, – Аня улыбнулась, – как вы, дорогая моя?

Она смотрела на нее с материнской заботой.

– Паршиво… – Эля сглотнула. – Пить хочу.

Аня вскочила:

– Давайте подушки подоткну повыше, только без резких движений, вам категорически запрещено. – Опытными руками она осторожно приподняла голову Эли и поправила подушки; после этого, удовлетворенная своими действиями, взяла с тумбочки стакан с водой, чайную ложку и села на край кровати. – Не шевелитесь, я сама вас напою.

Шевелиться? Даже если бы ее заставили, ничего не вышло бы – Эля не могла пошевелить ни бровью, ни пальцем. Ничего не болело, но было ощущение, будто ее гусеничный трактор переехал.

– Мне бы в туалет.

– На судно, голубушка, на судно. – Аня наклонилась и вытащила из-под кровати зеленое металлическое, в черную крапинку судно.

Эля скривилась – она всегда удивлялась: ну как можно помочиться, а тем более справить большую нужду на это, даже трудно сказать что, впивающееся в кости таза и копчика так, что думаешь только о том, как бы это устройство из-под тебя поскорее вытащили. Эле еще не приходилось использовать это гениальное изобретение по назначению, но однажды на практике, еще студенткой, она попробовала, как это могло быть в случае чего… Опыт ее разочаровал.

– Аня, у меня не получится на судно, – слабо запротестовала Эля.

– Получится, голубушка, у всех получается.

Через полчаса она полусидела в подушках и слушала Ивана Терентьевича.

– Значит, так, – серьезно сказал он. – Ты еще неделю тут полежишь, а потом не больше шести дежурств в месяц. – Он нахмурился. – Это я виноват, совсем тебя не жалел, старый дурак.