Читать «Екатерина II, Германия и немцы» онлайн - страница 140

Каждый из этих трех случаев имел, конечно, свою специфику, однако было между ними и определенное сходство. Во-первых, в каждом из трех браков прусский король стремился к установлению не прямых связей, а только косвенного родства между бранденбургским и российским правящими домами: дома Гольштейн, Гессен-Дармштадт и Вюртемберг уже были связаны через брачные союзы родственными узами с Гогенцоллернами до заключения браков с представителями российского правящего семейства. Во-вторых, Фридрих всякий раз выступал в роли бескорыстного посредника не только по отношению к российским правительницам, но и к правящим домам и землям, к которым принадлежали невесты. Все три этих княжества – в отличие от Ангальта и Брауншвейг-Вольфенбюттеля – ни в коей мере не являлись сателлитами Пруссии, поэтому заключение брака обязывало их сменить политическую ориентацию в ее пользу, ослабляя тем самым другие влияния, в первую очередь – влияние императора. В-третьих, фридриховская модель правления пользовалась высоким авторитетом и в государствах, и в самих семьях, из которых родом были все три принцессы, а король рассматривался как оплот протестантизма в империи. В-четвертых, на момент устройства брака или ранее отец каждой из принцесс состоял на службе в прусской армии, там же начинали свою военную карьеру и братья царских невест из Дармштадта и Вюртемберга, в том числе и наследные принцы. В-пятых, во всех трех случаях политические расчеты Фридриха оправдались далеко не полностью.

В-шестых, он всякий раз был склонен не только расхваливать свои заслуги посредника перед участниками брачной сделки, но и серьезно переоценивать их. Так, императрица Елизавета Петровна решилась на двойную родственную связь с голштинским герцогским домом еще до вмешательства Фридриха, вначале избрав в наследники российского престола внука Петра Великого, а затем дочь Иоганны Елизаветы – в его супруги. Екатерина и вовсе не допускала вмешательства извне в свои брачно-политические дела. Помогать ей в достижении намеченной цели она позволяла союзнику лишь постольку, поскольку это отвечало интересам России. В этих границах ее вполне устраивало влияние Фридриха на близкие ему и зависимые от него княжеские дома Германии. Однако она никогда не допускала, чтобы Россия превратилась в буксир прусской политики, прежде всего – в конфронтации Фридриха II с Австрией. С точки зрения России, гораздо более выгодным было взаимодействие трех держав или хотя бы «кризисное управление», оправдавшее себя при разделе Польши в 1772 году. Если Россия рассчитывала на то, чтобы в дальнейшем сдерживать непредсказуемый антагонизм между Пруссией и Австрией во имя соблюдения своих интересов, то ей требовались бóльшая вовлеченность и не зависимая равным образом ни от Вены, ни от Берлина собственная политическая позиция в Священной Римской империи.