Читать «Дьявол в мелочах» онлайн - страница 64

На обратном пути к дому Романова я его так и не встречаю. Снедаемая отчаяньем, которое, кажется, способно сгрызть меня заживо, отправляю ему с десяток смс, но не получаю ответа ни на одно из них. Обняв себя за плечи, вопреки осеннему холоду, сижу у его подъезда и жду. Может быть, он уже дома. А может, бродит где-то один. Я не знаю. Просто жду, потому что это все, на что я сейчас способна.

Проходит несколько часов, прежде, чем я понимаю, что все напрасно. Молчаливые слезы иссякли, иссушенные злым ветром. Иссякли и мои эмоции и все, что я слышу теперь вокруг себя и внутри — это пустота.

Поднявшись на ноги, делаю несколько нетвердых шагов сама не знаю куда. Знаю лишь одно — домой я ни за что не вернусь.

— Соня?

На пороге папиного дома меня встречает та самая тетя Люда. Но сейчас мне нет никакого дела до ее присутствия здесь.

— Я к папе, — говорю я, глядя прямо перед собой.

— Господи, — восклицает она в ответ. — Да ты вся дрожишь. Проходи скорее.

Каждый шаг дается мне тяжело. Нет сил двигаться и ноги кажутся такими тяжелыми, почти неподъемными, будто к ним привязаны гири. Доплетясь до кресла в кухне, падаю в него без сил. Слышу, как поворачивается ключ в замке — тетя Люда запирает дверь. Потом различаю ее приближающиеся шаги. Она говорит:

— А папы нет.

Я вскидываю на нее растерянный взгляд:

— Как нет?

— У него смена сегодня.

Точно. Он на смене. Ощущаю, как дрожь начинает бить сильнее. Не представляю, куда мне идти. А просить чужую женщину о том, чтобы остаться в доме, который когда-то был моим — кажется чудовищно унизительным.

— Соня, что случилось? — спрашивает тетя Люда, и в ее голосе слышатся нотки участия. И этого внезапно оказывается достаточно для того, чтобы снова разрыдаться — надрывно, в голос, хотя еще минуту назад мне казалось, что у меня не осталось ни слезинки.

— Господи, — повторяет тетя Люда встревоженно. — Что-то с мамой?

От упоминания матери мои рыдания становятся еще громче и отчаяннее. Тетя Люда испуганно охает и начинает около меня суетиться.

— Соня, миленькая… давай разденемся. Промерзла ведь вся. — Она расстегивает на мне куртку и начинает ее стаскивать и я, послушно, как кукла, поворачиваюсь в нужную сторону и автоматически поднимаю руки. — Вот так, умница. А сейчас я тебе чаю сделаю. И ты мне все расскажешь, — продолжает хлопотать тетя Люда.

Я вовсе не собираюсь ничего ей рассказывать, но когда в моих замерзших руках появляется чашка горячего ароматного чая, заботливо упакованная в вязаный чехол, понимаю, что держать в себе случившееся больше нет сил.

— Мы разругались, — говорю я. — Мне негде ночевать.

— Ой, слава Богу, живая хоть, — выдыхает тетя Люда и тут же спрашивает неверяще: — Она что, тебя выгнала?

— Нет. Но домой я не вернусь.

— Понятно, — говорит тетя Люда. — Ты пей чай. А я пока тебе постель застелю.

Киваю молча, испытывая смесь благодарности и облегчения. Присутствие тети Люды здесь уже не кажется неправильным и предательским. Просто поразительно, что всего за две минуты общения я ощущаю от нее едва ли не больше заботы, чем от собственной матери за последнее время. Эта мысль чудовищна, и еще недавно мне было бы за нее стыдно. Но после всего, что случилось сегодня, я не испытываю к женщине, что меня родила, ничего, кроме ненависти. За то, что отняла у меня не только себя и то, в чем я так нуждалась, но и того, кто дал мне, недолюбленной, все это — такое необходимое, недополученное. Кто заполнил собой весь мой мир и позволил почувствовать себя нужной. И без кого я теперь ощущаю себя уничтоженной. Безжизненной.