Читать «Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых» онлайн - страница 44

И все трое, не сговариваясь, заулыбались. Отношения с французским командованием складывались издавна напряженные. Вроде как французы за шестьдесят лет так и не смирились с тем, что их подмандатные территории стали самостоятельными государствами, а русские с немцами, не имея на то никаких исторических прав, завели себе нечто вроде доминиона там, где еще тысячу лет назад французские бароны и герцоги строили свои замки.

А те из «лягушатников», кому наплевать было на древнюю историю и геополитику, просто завидовали, что русские батальоны охраняют благодатный прибрежный район, а им приходится сидеть в скучных горах.

Но профессиональный разбор боя был всего лишь преамбулой, и Тарханов это понимал. Не мог только сообразить, пора ли задать прямой вопрос или подождать, когда все объяснится само собой.

Дождался.

— В общем, вы человек военный, хватит нам ходить вокруг да около, — решительно подвел черту Чекменев. — Никто к вам, разумеется, претензий не имеет, хотя поначалу пришлось вашему напарнику пережить несколько неприятных часов, когда армейские дуболомы к нему привязались с совершенно дурацкими претензиями. Но потом все стало на свои места.

— Все стало, или все стали? — попытался сострить Тарханов.

— И то и другое, — улыбнулся Чекменев. — И в конечном итоге, я думаю, вы будете награждены по полной программе, сообразно заслугам и несколько более того. Но дело оказалось уж больно щекотливым. Не просто так эти ребята через перевал дуром ломились.

— Ясно, что не просто, две сотни стволов легкого оружия, крупнокалиберный пулемет и не меньше батареи минометов. Был бы еще тот шорох, если бы они успели к побережью прорваться, — вставил Сергей.

— Если бы только это, — с сомнением сказал Чекменев. — Вот вы, по–настоящему военный человек, не то что мы, чем можете объяснить небывалую настойчивость, я бы сказал — самоубийственную настойчивость?

— Пожалуй — могу. С той или иной степенью достоверности. Прежде всего — у них был категорический приказ любой, именно любой ценой прорваться на оперативный простор, а убедительность этого приказа подчеркивалась наличием за спиной некоей разновидности заградотряда. Ну, того типа, что использовались большевиками во время Гражданской войны.

— Так, допустим, хотя признаков наличия подобного мы не обнаружили.

— Не обязательно, чтобы заградотряд существовал физически. Его роль вполне могло сыграть обещание сварить всех струсивших в кипящем масле. Или посадить голыми в муравейник. А второй вариант… — Тарханов замялся.

— Да говорите, говорите, как бы невероятно это ни звучало. Нам сейчас нужны все гипотезы, — подбодрил его Розенцвейг.

— Ну, слушайте. Я тут, пока лежу, только об этом и думаю, поскольку делать больше нечего. Понимаете, пытаясь поставить себя на место их командира (на место рядовых себя ставить бессмысленно), я все время старался вообразить, ради чего я бы гнал своих людей в бой, не считаясь с потерями, хотя вполне свободно мог оставить здесь заслон, а с главными силами отступить и прорваться в любом другом подходящем месте. Вы на карту смотрели?