Читать «Духовная жизнь Америки (пер. Коваленская)» онлайн - страница 33

Въ этихъ стихахъ встрѣчаются значительныя мысли, почему они и являются рѣдкими исключеніями въ его произведеніяхъ. Его примитивная несдержанная жизнь чувствъ выражена въ этихъ стихахъ болѣе или менѣе культурнымъ англійскимъ языкомъ, благодаря чему они болѣе или менѣе доступны пониманію его соотечественниковъ.

Въ одномъ стихотвореніи, озаглавленномъ «Sometimes with one I love», онъ выражается такъ необыкновенно ясно, что приходишь въ полное изумленіе и начинаешь подозрѣвать, что эти двѣ-три строчки написаны его матерью или какимъ-либо другимъ разумнымъ человѣкомъ.

Иногда я чувствую злобное возбужденіе къ тому, кого я люблю, Изъ боязни, что моя любовь останется безъ отвѣта. Но теперь я думаю, что не бываетъ безотвѣтной любви, — Награда во всякомъ случаѣ будетъ въ томъ или въ другомъ видѣ, (Я горячо люблю, и моя любовь не была взаимна. Но результатомъ ея явились эти пѣсни.)

Это стихотвореніе написано удобопонимаемымъ языкомъ и выражаетъ понятную мысль, хотя, конечно, этотъ языкъ въ лирическомъ отношеніи имѣетъ нѣсколько юридическій характеръ. Но онъ не можетъ долго писать въ такомъ духѣ, нѣсколько дальше мы уже снова видимъ прежняго непонятнаго дикаря.

Въ одномъ стихотвореніи онъ вполнѣ серьезно утверждаетъ, что лично присутствуетъ, когда читаютъ его книги. «Но будь увѣренъ, что я не нахожусь теперь съ тобой», говоритъ онъ. Въ слѣдующемъ стихотвореніи онъ впадаетъ въ большое сомнѣніе относительно своей тѣни.

Моя тѣнь… Какъ часто я стою и наблюдаю, какъ она убѣгаетъ, Какъ часто я спрашиваю и сомнѣваюсь въ томъ, что это дѣйствительно я самъ…

Мнѣ кажется, что эти сомнѣнія не совсѣмъ лишены основанія, если мы одарены такой тѣнью, которая убѣгаетъ, когда мы сами стоимъ на мѣстѣ и наблюдаемъ ее.

Уитманъ отъ природы — одаренная личность, въ немъ много настроенія, но онъ родился слишкомъ поздно. Въ «пѣсняхъ у большой дороги» онъ можетъ-быть яснѣе всего показываетъ свое сердечное, доброе отношеніе, связанное съ наивными представленіями. Если бы его произведенія были написаны болѣе приличнымъ языкомъ, многія изъ нихъ явились бы дѣйствительно поэтическими произведеніями, но теперь они оставляютъ совсѣмъ иное впечатлѣніе. Невѣроятно тяжеловѣсный языкъ уничтожаетъ всякую возможность понимать ихъ. Уитманъ ничего не можетъ опредѣлить просто и ясно. Онъ пятъ разъ сряду назоветъ предметъ какимъ-нибудь величественнымъ именемъ и ничего не выразитъ этимъ. Не онъ господствуетъ надъ своимъ матеріаломъ, а матеріалъ господствуетъ надъ нимъ и представляется ему въ колоссальныхъ размѣрахъ; матеріалъ накопляется и порабощаетъ его. Во всѣхъ этихъ «пѣсняхъ у большой дороги» сердце Уитмана настолько же горячо, насколько холоденъ его умъ, онъ не въ состояніи описывать или воспѣвать, онъ можетъ только ликовать;- ликовать въ дикомъ восторгѣ обо всемъ и ни о чемъ. Мы чувствуемъ, какъ сильно бьется его сердце, но мы напрасно ищемъ достаточной причины для такого сильнаго внутренняго волненія.