Читать «Дунай в огне. Прага зовет» онлайн - страница 185

Ликующий Зубец так и не слез с танка.

— Прыгай, противный! — засмеялся Леон, — дай хоть обниму тебя.

Зубец с размаху бросился ему на шею.

— Садись, Сеник, вспомним Украину, — позвал разведчика Михась. — Хоть ночку, а повоюем танкистами.

Зубец с Бедовым быстро юркнули вниз через открытый люк, и пока они опробовали механизмы, Михась перечеркнул мелом черные кресты на броне и с одной стороны вывел белую пятиконечную звезду.

— Чтоб свои не ахнули, — пояснил он, забираясь в люк.

Через минуту мотор послушно заурчал и потащил танк туда, куда хотели разведчики… Они еще с час носились по городу, расстреливая гитлеровцев, едва ли подозревавших, что за люди укрыты за бронею их «пантеры». Один из танков они срезали выстрелом в упор, на другом сорвали гусеницу.

Лишь перед рассветом город очищен полностью.

3

Сквозь темь трое офицеров шли по улице, на которой уже ни выстрела. Жаров с Юровым молча и сосредоточенно, Леон — оживленно разговаривая и размахивая руками.

— Зубца и Бедового, — сказал он, — прошу обязательно к ордену представить, да и весь экипаж, что воевал на немецком танке: они все герои!

— Вот сам сегодня и оформи на них наградные листы, — ответил Юров, — штаб не задержит.

— Эх, и бой! — радовался Леон, — людям удержу нет, а ведь все знают, последние дни воюем…

— У каждого сердце кипит, — бросил Юров.

— Вот никак не представляю, как она кончится, эта война, — опять заговорил Леон, — знаю, чувствую, вот-вот кончится, а где, как? Не могу представить.

— Где и как ни кончится, — безапелляционно заявил Марк, — а кончится не сегодня-завтра. По всему видно, последние удары. Это точно. А как обидно быть последней жертвой!

— А разве первой приятно? — усмехнулся Юров.

— Но кто-то должен быть последним!

— Что ж, в отставку? — и Марк шутливо толкнул Леона в бок.

— Ну, нет. До конца в общем строю. Никаких чертей! Добью последнего гитлеровца, который не подымет рук. Ведь будут последние!

Брезжил слабый рассвет, и медленно таял предутренний сумрак. Из проулка внезапно выбежали трое и, поравнявшись с офицерами, оторопело застыли на месте.

— Немцы! — первым воскликнул Леон, схватывая одного из них за плечи, но тот молниеносно вскинул руку и выстрелил в упор.

Второго выстрела гитлеровец не успел сделать: Юров рукоятью своего пистолета с маху оглушил его по голове, и тот упал рядом с Самохиным. Двое других метнулись было в сторону, но они не сделали и трех шагов, как их срезали короткой очередью. Из переулка еще выбежала группа гитлеровцев, видно, скрывавшихся где-то поблизости и пытавшихся теперь пробиться к своим. Ординарец Жарова полоснул из автомата вдоль тротуара, и автоматчики, сопровождавшие офицеров, бросились в преследование, расстреливая гитлеровцев на бегу.

Жаров и Юров поспешно склонились над раненым.

— Леон, Леон, куда? — осторожно ощупывал его Андрей.

— Убил проклятый… — едва слышно вымолвил Самохин и бессильно замер. Положив его на плащ-палатку, понесли на КП, куда уже вызван Семен Семеныч. Леон не произносил ни слова. Его уложили на кровати, которую быстро расправила молодая чешка. Распоров гимнастерку, Юров взял чистый бинт и прижал к ранке у самого сердца. Весь бинт в крови, и она сочилась, стекая по телу тонкими струйками.