Читать «Друг моей юности (сборник)» онлайн - страница 152

На следующий вечер после инцидента на Кловер-пойнт Джорджия сидела на полу в гостиной и играла с детьми в настольную игру перед сном. Зазвонил телефон. Она была уверена, что это Майлз. Она весь день ждала, что он позвонит, обязательно позвонит – объяснить свои поступки, попросить у нее прощения, сказать, что он ее испытывал в каком-то смысле или что временно сошел с ума из-за неких неизвестных ей обстоятельств. Она не сразу согласится его простить. Но трубку бросать не будет.

Это оказалась Майя.

– Слушай, случилась престранная вещь, – сказала она. – Мне позвонил Майлз. Это ничего, Рэймонда нет дома. Но откуда он вообще про меня знает?

– Понятия не имею, – ответила Джорджия.

Конечно, это она ему сказала. Предложила ему необузданную Майю в качестве развлечения или чтобы объяснить, как неопытна она сама в этой игре. Относительно непорочная добыча.

– Он сказал, что хочет прийти и поговорить со мной, – говорила Майя. – Как ты думаешь? Что с ним случилось? Вы что, поссорились? … Да? А, ну он, наверно, хочет, чтобы я тебя уговорила с ним помириться. Надо сказать, он выбрал удачный вечер. Рэймонд в больнице; у него там упрямая пациентка, у нее схватки. Возможно, он останется делать ей кесарево. Я тогда позвоню и расскажу тебе, как все прошло. Хорошо?

Через пару часов, когда дети уже уснули, Джорджия начала ждать звонка Майи. Она посмотрела новости по телевизору, чтобы отвлечься от ожидания. Она подняла телефонную трубку, чтобы убедиться, что гудок есть. Она выключила телевизор по окончании новостей, потом опять включила. Начался фильм; она просидела до третьей рекламной паузы, не шелохнувшись, не вставая и не выходя в кухню посмотреть на часы.

В половине первого ночи она вышла из дома, села в машину и поехала к дому Майи. Она понятия не имела, что́ собирается там сделать. И ничего особенного не сделала. Она проехалась по круговой дорожке перед домом, выключив фары. В доме было темно. Дверь гаража открыта, и видно, что машины Рэймонда там нет. Мотоцикла тоже нигде не было видно.

Она оставила детей одних, дверь – незапертой. С ними ничего не случилось. Дети не проснулись и не обнаружили отсутствия матери. По возвращении ее не встретил ни грабитель, ни маньяк-убийца. Она даже не оценила это колоссальное везение. Она вышла из дома, оставив горящий свет и открытую дверь, а когда вернулась, даже не осознала всю степень своего безумия, только закрыла дверь, выключила свет кое-где и легла на диван в гостиной. Она не спала. Она лежала неподвижно, словно малейшее движение обостряло ее страдания. Лежала, пока не заметила, что начинает светать и просыпаются птицы. Руки и ноги у нее онемели. Она встала, подошла к телефону и проверила, есть ли гудок. Потом поковыляла на кухню, поставила чайник и мысленно произнесла: «Парализована горем».

«Парализована горем». Она что, совсем с ума сошла? Нечто подобное она могла бы чувствовать, подобные слова употребить, если бы умер кто-то из ее детей. Горе – это для серьезных вещей, тяжелых потерь. Она это прекрасно знает. Она не пожертвовала бы даже одним часом жизни своих детей, чтобы вчера в десять вечера услышать телефонный звонок и голос Майи: «Джорджия, он в отчаянии. Он просит прощения; он тебя очень любит».