Читать «Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории» онлайн - страница 55

Согласовывать распоряжения, покоряться сему хоть и храброму, но грубому человеку? Борис Петрович всеми возможными способами избегал с ним встреч. Хозяйственных, воинских дел множество, но не со Щепотьевым, а лишь с братом Владимиром надобно их осмысливать.

Государю нужны корабельные сосны, которыми полны камские берега? Шереметевы отправят баржи. Купить лошадей для армии? – тут они дешевы, и уже готово пополнение для кавалерии. Хлебные запасы тоже посылает в столицу. В Москву в те месяцы то и дело идут фельдмаршаловы донесения:

«Донских казаков, которые были на Царицыне, между которыми были слова, что-де драться нам не за что, отпустил я в домы…»

«Солдаты набраны в рекруты – в Казани 600, в Синбирску – 120…»

«Жалованье определил я солдатам 5 рублев в месяц, если же будет скудно, то чинить по рассмотрению…»

Время шло, мысли давно и неотступно тянулись к Москве, омерзело жить под наблюдением Щепотьева, дума была одна: как выбраться отсюда? Борис Петрович писал Головину, свату своему, просил присмотреть за «домишком», «людишек его не оставить». Головин – светлая голова, царский министр, – может, избавит его от сей каторги? О Щепотьеве ему сообщал: «Как пришел в свой двор, Щепотьев говорил во весь народ, что прислан за мною смотреть, что станет доносить, чтобы я во всем его слушался… Живу, как в крымском полону… Подай помощи, чтобы взять меня в Москву!» «Федор Алексеевич, милостивец! Прошу твоей ко мне милости. Михаил Щепотьев ракеты денно и нощно пускает, опасно, чтоб город не выжег… Всенародно говорит, что хочет меня государю огласить, не знаю чем…»

Разбирать тяжбы, воевать со своими, иметь дело с хитрыми и жадными воеводами, иметь под боком соглядатая – как все это надоело! «Медведь» не мог себя сдерживать и пошел на последнее – на хитрость, стал жаловаться на хворобы, дабы вызвать сочувствие, мол, «пришла болезнь ножная: не могу ходить ни в сапогах, ни в башмаках, а лечиться не у кого»…

И наконец-то! – явился царский указ: возвращаться фельдмаршалу Шереметеву назад, и «как можно наискорее». Слава Богу!

Петр умел тайными чувствами угадывать настроения своих подданных. Видно, понял, как измучен, обижен Шереметев, и решил его щедро наградить. Если бы только грамоту дал о славном завершении экспедиции, если бы только положил самое высокое жалованье (семь тысяч рублей), но еще пожаловал 2400 крестьянских дворов в Ярославском уезде!.. Ах, государь, всемилостивец! И все же года два еще держал на него обиду Борис Петрович…

Баталии, то бишь сражения. Полтава

Итак, граф снова на российском корабле, и капитан Петр ведет корабль через бурные воды, хотя в море их человеческих отношений чувствовался «отлив». Паруса корабля снова натянуты, несет попутный ветер, и в пути встречаются шумные гавани: битвы 1707, 1708, 1709 годов…