Читать «Дождливые дни» онлайн - страница 2

No future.

Это не создатель «Sex pistols» провозгласил, и не Бодлер продекламировал. Улыбающиеся конопатые славяне так живут, с таким мироощущением. Только миг. Потому наши средства всегда оправдывают цель. Только миг. Вечное сейчас. И по-другому здесь никогда не было и никогда не будет. Хоть помазанник ты божий, хоть художник в федеральном розыске, пытающийся продать девять пистолетов «CZ — 75» по три штуки баксов за каждый.

Я перестал быть рабом жизни в тот момент, когда в меня впервые выстрелили. Произошло это в Киеве, в подземном переходе под площадью Льва Толстого. Стреляли в спину. Из «Макарова». Длинная, выложенная черным кафелем труба с колоннами посередине. Сзади выход из метро, впереди ряд подземных магазинов и кафетерий. Пульсирующая — как в кибердансинге — трубка лампы дневного освещения. Не страшно. Когда не знаешь, не страшно. Наполненное выстрелами пространство, единожды услышав этот звук, уже ни с чем его не перепутаешь, даже в акустическом преломлении подземки, и — тепло в спине. Всё. Пуля прошла навылет, чуть зацепив ребро, две дырочки — входная и выходная. Смерть постучалась по правой лопатке, наглядно разъясняя всю иллюзорность и надуманность ценности человеческой жизни.

И снова стал рабом, когда впервые выстрелил сам, потому что свобода — это открытая возможность быть убитым. Путь воина. А рабство всегда подразумевает продолжение жизни любым путем. Теперь не осталось ничего, кроме пустоты, всё сожравшей пустоты. Почти Луцилий до писем Сенеки.

Хорошая машина «CZ — 75». Калибр 9мм, начальная скорость полёта пули 420 м/сек, обойма на 15 зарядов. Патроны НАТОвские — «пробеллум» или «лугер». Тяжёлый, правда, пистолет, но с очень удобной рукояткой. Ещё из минусов — магазин фиксируется кнопкой и, бывает, выпадает от случайного нажатия: рукой задел или ещё как зацепил. Но, в общем — вещь! У этого «чезета» есть ещё автоматическая версия — «CZ — 75 automatic». О!!! Обойма увеличена до 25 патронов, предохранитель врубается только при взведённом курке. Запасная обойма загоняется под ствол, как ручка — автомат, натурально! Затяжные городские бои вести — то, что надо. Говорят, Абу аль Валиа с таким не расставался, пять штук зелёными за него в Пакистанском ущелье отвалил. Цены — как в Москве. Здесь, в Питере, дешевле.

Ну да, в Питере… На углу Стремянной и Марата. В городе пусто. Пустое питерское воскресенье. Часов десять утра. Провинциальная благодарность.

Стволы эти чешские достались мне, если можно так сказать, случайно. В самом начале Суворовского проспекта, в коммунальной квартире, жил перекупщик Юха — из бывших советских ещё фарцовщиков. Бритые виски, штаны-бананы. Отсидел за валюту, откинулся, страна усохла и переименовалась, дефицита нет, джинсы, правда, продаются в тех же уличных туалетах, но уже переоборудованных под коммерческие точки. Всё легально. Валютные обменники на каждом углу. Прежняя профессия накрылась медным тазом. Почему «медным тазом»? Так говорят. А что, хорошее выражение, ёмкое, пусть и сильно поношенное. Короче, Юха проиграл в лагере глаз и носил повязку, как капитан Сильвер, которого боялся даже сам Флинт. Юху не боялся никто. Впрочем, лагерь пошёл ему на пользу. После отсидки Юха занялся благородным бизнесом — стал торговать оружием. Начинал, кажется, с тротиловых шашек… Ещё раз отсидел. Трёшку. И вернулся в бизнес помудревшим и будто бы даже просветлённым. Курил план и толкал питерским гангстерам стволы. Почти Будда.