Читать «До последней крови» онлайн - страница 22

Высоконьский мягко, ненавязчиво объяснял журналисту, что, описывая визит Верховного в Россию, а он будет делать это не только в военных газетах и журналах, надо найти необходимую тональность, чтобы, не восстанавливая против себя Советы, продемонстрировать им нашу твердость, верность польским традициям и абсолютную невосприимчивость к коммунистической пропаганде. По его мнению, последние репортажи Рашеньского вряд ли могли понравиться тем, кому пришлось столько пережить в России.

Подпоручник отвечал, что он тоже многое пережил и поэтому имеет моральное право писать правду. Высоконьский улыбался, кивая.

— «Правду, правду»… Вы молоды, подпоручник, — говорил он, — а молодость подвержена настроениям. Надо писать о согласии, но умеренно.

И вдруг спросил Радвана, что тот об этом думает.

— Верховный, — сказал Радван, — говорил о честном соблюдении договора.

— Да, да, разумеется, — снова улыбнулся Высоконьский и, сощурив глаза, посмотрел на обоих офицеров, — только, видите ли, дорогие друзья, дело в доверии…

— Доверие надо создавать, — возразил Рашеньский.

— Но не поддаваться иллюзиям. Вспомните об исторической преемственности наших и их традиций, о постоянном отсутствии доверия.

Радван подумал, что Высоконьский, по-видимому, прав, хотя в тоне майора было что-то такое, что вызывало протест.

— Речь идет как раз о том, — сказал Рашеньский, — чтобы добиться перелома в умах обоих народов.

— Прекрасные слова! А разве сам Верховный в своей политике не обращается к традициям Ягеллонов? А вы как считаете, поручник Радван?

— Не знаю, не задумывался над этим…

— Неужели вы действительно считаете, что мы откажемся от роли, какую Польша должна играть в Центральной и Восточной Европе? Не противопоставим Советам сильного центра, связанного с Западом?

Рашеньский молчал. Высоконьский, словно потеряв интерес к дальнейшей беседе, закутался в шинель и закрыл глаза, а Радван вышел в коридор.

Это был странный поезд, говорящий на многих языках, но не очень-то шумный, люди разговаривали между собой осторожно, тихо. В коридоре у окна Радван увидел майора Казалета, которого знал еще по Лондону, и советского генерала. Они беседовали по-английски. Русский говорил медленно, но правильно.

— Какое впечатление, майор, произвели на вас польские части? — спрашивал он.

Казалет отвечал тихо, но его слова долетали до Радвана.

— Хорошее, — констатировал он, — хотя имеются серьезные трудности с их обмундированием и снабжением.

— Делаем, что можем.

— Да, конечно, — признал Казалет. — Поляки пригодятся вам на фронте.

— Себе — тоже, если, разумеется, будут сражаться.

— А вы сомневаетесь? — спросил Казалет.

Советский генерал отвечал осторожно:

— Складывается впечатление, что у вас есть свои планы, касающиеся их использования.

— Нет, — пробормотал Казалет. — Мы в отличие от вас не сомневаемся, что они хотят сражаться…

— Интересный разговор? — услышал вдруг Радван.

Он резко обернулся. Рядом стояла незнакомая женщина. На ней было простое темное платье-костюм, но выглядела она элегантно, даже слишком элегантно. Она наверняка нравилась мужчинам. Радван подумал, что женщина относится к числу тех, о которых говорят «интересная».