Читать «До последней капли крови» онлайн - страница 144

Последнее время Трепко все больше думал об Отце. Когда-то в Сибири Эльжбета спросила, помнит ли он отца, узнал бы его. Поздно вечером они сидели возле печки. Подумал, что мог согреть руки Эльжбеты, если бы та разрешила. И что никогда ее не оставит, так, как отец оставил маму. В памяти у него сохранилось несколько ярких впечатлений. То, как большой мужчина взял его с кроватки и поднял высоко. Збышек видел мир сверху, но совсем не боялся. Он обнял голову отца и прижался лицом к его волосам. Кругом было все зеленое, светило солнце, и он, Збышек, бегал по широкому тротуару рядом с отцом, видел его большие сапоги. Именно эти сапоги запомнились ему. Сказал об этом Эльжбете. «Когда получил там, в Сибири, новые сапоги, сразу вспомнились отцовские». Она рассмеялась, Збышек любил смех Эльжбеты. Перевыполняя нормы там, в лесу, полученный паек он отдавал матери Эльжбеты, чтобы они не голодали. Как они там сейчас? Эльжбета сказала ему: «Я тоже пойду в армию». Надеялся встретить ее здесь, на берегу Оки.

Друзьям во взводе о себе не рассказывал. Любил Козица, ненавидел Кжепицкого, ценил старого Гралю, который все знал и умел.

После утомительных занятий командир взвода разрешил передохнуть и закурить. Граля, Кжепицкий, Козиц и Трепко стояли вместе и из газеты скручивали цигарки; как всегда, командир отделения располагал табаком.

— У нас, — сказал Кжепицкий, — всегда говорят, что «Правда» самая лучшая газета для скруток. А ты, малый, — обратился он к Трепко, — откуда?

— Из Сибири, старик, — сухо ответил Трепко.

— Из Сибири? — обрадовался Кжепицкий. — А откуда?

— Из такого рая, куда нас привезли из Польши, будто мы очень туда просились…

— Вы только о своих обидах, — проворчал Кжепицкий.

— А ты бы хотел, чтобы все сразу забыть и всех вас целовать?

— Не задирайтесь, — вмешался старый Граля.

— Я не задираюсь, — сказал Збышек. — Говорю, что думаю. Когда забуду, тогда забуду, а пока помню…

— Имеешь барскую память о Львове и Вильнюсе. — Кжепицкий с трудом сдерживался. — Ваши матери научили вас ненависти.

Трепко ударил его. Может, не очень сильно, но Кжепицкий упал на землю. Немедленно поднялся и бросился на Збышека, но между ними встал хорунжий Тужик. Солдаты даже не заметили, что он все слышал.

— Смирно! Вы, Трепко, получите взыскание!

В тот же день в роту пришел инструктор политико-воспитательного отделения дивизии поручник Павлик, и хорунжий Тужик подробно рассказал ему о событиях в роте. Сначала добросовестно доложил о Мажиньском и Шпаке, высказал также свои сомнения в правильности решения Радвана по этому делу.

— Радван так решил, — буркнул Павлик. — Не принял к сведению…. сказал, чтобы вы сами разбирались… Он должен был… — Немного подумал. — Нужно вести с людьми воспитательную работу! Не нарушать достоинство солдата!

— Поручник Радван… — опять начал Тужик.

— Я о Радване все знаю, — прервал Павлин. — На этот раз он был прав. Да, прав. — И через минуту добавил: — Скажите мне: кто в действительности этот Мажиньский? — И вдруг махнул рукой: — Ну хорошо, что еще там у вас?