Читать «ДНК – не приговор. Удивительная связь между вами и вашими генами» онлайн - страница 23

Например, оценивая частоту события, мы исходим из того, насколько много примеров можем вспомнить без особого напряжения. Это называется эвристикой доступности. Если нужно оценить шансы умереть от нападения акулы или коровы, мы начинаем сравнивать количество инцидентов, о которых слышали. Поскольку смертоносные нападения акул считаются заслуживающими особого внимания, о них больше упоминаний в прессе, чем о смертельных столкновениях с коровами. Поэтому большинство с легкостью вспомнит много примеров, когда человека убила акула, а не корова. Помимо этого, оценивая соотношение нападений акул и коров, мы попадаем в ловушку так называемой репрезентативной эвристики. Иначе говоря, оказываемся под влиянием того, насколько хорошо то или иное событие вписывается в нашу картину мира. Некоторые идеи просто легче себе представить, потому что у людей есть определенные ожидания и стереотипы, направляющие их мышление. Если речь заходит об акулах, в сознании автоматически возникает образ безжалостных машин для убийства. Мы с легкостью можем представить, как такое существо разрывает на части одинокого пловца или серфера. Но при мысли о коровах воображение, как правило, рисует неуклюжих, пасущихся на лугу животных – нежных созданий, способных разве что жевать траву. Атаковать людей явно не репрезентативное поведение для коров. Из-за эвристик доступности и репрезентативности нам кажется, что смерть от зубов акулы намного вероятнее гибели от атаки коровы, хотя на самом деле фатальные нападения коров случаются куда чаще. Бесплодное мудрствование дает нам быстрые, удовлетворительные и часто в корне неверные ответы.

Сталкиваясь с трудными проблемами, мы ведем себя как когнитивные скряги. А способы, которыми гены влияют на сложные признаки, такие как рост, настолько недоступны пониманию, насколько это вообще возможно. Столкнувшись с такой почти неразрешимой проблемой, мы подменяем ее более простой. То есть переходим от концепции сети к теории переключателей. Вместо того чтобы пытаться осознать рост как результат сложной системы взаимодействий, гораздо проще думать, что высокие люди, такие как Мануте Бол и граждане Нидерландов, обладают абстрактными «генами роста» (или даже одним конкретным «геном роста»), которые не достались низким людям. Эта подмена понятий позволяет почувствовать, будто мы и правда разобрались в работе генов. Но мы заменили одну проблему другой, решение которой интуитивно ясно.