Читать «Дневник горожанки. Петербург в отражениях» онлайн - страница 61

— Вы опять о балете. А ошибки, ну, скажем, в любви — делали?

— Все происходит, как должно быть.

— Каким видите свое будущее?

— Да я вообще стараюсь в будущее не заглядывать. Надо быть в настоящем.

— Это целое искусство — жить в отрезке настоящего времени, да?

— Да, это философия буддизма и дзен-буддизма. Я много думал об этом, читал, бывал в Индии…Часто ты понимаешь, что надо делать так, так и так. Но иногда заставить себя поступить как надо — крайне сложно, неудобно. Это зависит от духовного, внутреннего состояния. А человек идет на поводу слабостей…

— И вы позволяете себе это? Слабости?

— Позволяю. Но иногда концентрирую волю.

— Вы достигли внутреннего комфорта? Самому с собой как — нормально?

— Иногда да, иногда — нет. Достигшие состояния нирваны — просветления, если я правильно понимаю Будду, достигают и покоя в себе. Люди часто думают, что это уход от реальной действительности. Я уверен, что этого Будда не говорил. То есть говорил, но подразумевал другое — ты можешь быть по-прежнему здесь, но в состоянии покоя. Мне до этого далеко.

— А вот дзен-буддист писатель Сэлинджер закрылся в своем доме и многие годы ничего не пишет. Во всяком случае — не публикует.

— Может и пишет. Я, когда увлекался буддизмом, доехал до Гималаев. Забрался, черт знает куда. И только там понял то, что знал всегда, но не прочувствовал. А там прочувствовал. Ты должен делать то, что должен делать на сегодняшний день. Не надо никуда бежать, не надо это прерывать.

— Не зря съездили!

— Да, это было сильно. Ездить по индийским дорогам… Мало кто понимает, как это здорово.

За окном пошел дождь. Или град. В общем, какая-то обычная питерская морось. Индию представить было трудно, почти невозможно. Но мы знали, что она есть.

Впрочем, Исаакиевская площадь тоже выглядела нереально — как декорация к спектаклю.

В лице Фаруха Рузиматова появилось что-то особенно нездешнее. Пусть он не похож на Моцарта. Но…

«Когда бы все так чувствовали силу Гармонии!»

2002

Каждому бражнику — по Калашникову

Нарколог и психотерапевт, известный под именем Доктор Калашников, сидел на лавочке у моего дома и остекленевшим взором глядел на дверь подъезда.

Это был пик запоя. Он забыл номер квартиры, что вполне естественно и вообще, наверное, плохо понимал смысл происходящего — зачем он сидит здесь, а не где-нибудь в другом месте.

Давно это было. На заре рождения частного предпринимательства. В те времена Доктор в сыром подвале, где был оборудован кабинет, осуществлял процесс лечения в светлые промежутки между запоями.

Протекало это таким образом: сидит Доктор в кабинете за столом. Очки темные. Глаз не видно. Входит женщина. Плачет. Норовит встать на колени. «Спасибо, Борис Самуилович. Мужа спасли…» Борис же Самуилович и хочет со стула встать, но, чувствую, не может. «Пожалуйста…» — кивает.

При этом писал стихи, оценивал уровень психологического здоровья Невзорова, вел эфиры на радио «Модерн»… В общем, личность формировалась вполне харизматическая.