Читать «Дневник горожанки. Петербург в отражениях» онлайн - страница 41

Те, кто покрасили оградки пригодных станций в ядовито зеленый цвет и решили, что этого нам и иностранным гостям, глядящим в окна поезда будет достаточно… Те, кто позакрывали половину станций метро, что сделало передвижение по городу сложной задачей со многими неизвестными даже для жителя города, не говоря уж о туристе…. Те, кто решили, что отключение горячей воды на месяц — это нормально, ничего, перебьются….

Вот эти люди не дают мне возможность спокойно разговаривать с иностранцами и не чувствовать своей ущербности. Я не хочу, чтобы бухгалтер из Прованса (или риэлтор из Спрингфилда) за мой счет ощутил бы себя, наконец, человеком в городе Петербурге и отрывался бы здесь по полной — а потом бы возвращался в свой чистенький домик с садиком, где никто и никогда не отключит ему горячую воду.

2009

Фото Галины Зерниной

Глухая пора листопада

Золотая осень бывает не всегда. Она как приз. Как подарок, за что-то нам врученный природой — может быть за тяжелую затяжную зиму или короткое маловразумительное лето. И «день стоит словно хрустальный, и лучезарны вечера». Можно выбрать этот день и этот вечер, и отправиться в осень.

В этот раз золото просыпалось на город и пригороды. И среди дождей выглянуло солнце, преобразив и украсив и без того невероятные пейзажи, которых немало в пригородах Петербурга. Загорелись на солнце Павловск и Царское село. Туда мы отправились в выходные, чтобы ходить, шуршать листьями, смотреть на это «золото на голубом». Павловск встретил нас провинциальной тишиной. В каком-то советском кафе на подступах к парку вовсю гуляли женщины средних лет, отмечая именины. Величественность дворцов и парков вступала в резкий контраст с этой провинцией не у моря. По дорожкам парка ходили парочки влюбленных, фотографировались у знаменитых павловских львов. Львы доверчиво смотрели, повернув к слегка поднадоевшим за сотни лет гостям потрескавшиеся морды. На самого симпатичного кто-то надел венок из кленовых листьев. Так он царственно и смотрел на нас в рыжем, сверкающем на солнце ореоле листьев.

Дворцы сияли сквозь золотую листву, на озере слышался плеск весла, мимо лодки, бесшумно скользящей по воде, проплывали импрессионистические пейзажи. Отраженные в воде, они создавали удивительную картину, которую только там и увидишь…

А вот если сесть на маршрутку и добраться в этот же день до Пушкина, то там вас ждет совсем другая история. Там толпы шумных туристов выпадают из автобусов на дорожки регулярного Екатерининского парка и романтически запущенного Александровского. Там очереди в Агатовые комнаты, там вездесущие японские туристы и дети, швыряющие друг в друга ворох листвы. И лотки с сувенирами, и блины с пирожками, и официанты, сбивающиеся с ног… А парк у дворца — парадный, торжественный, то осенний, то вдруг поражающий зеленым кустарником и поздними цветами — кусочек лета среди осени.

Если пройти чуть дальше, забраться вглубь Александровского парка, дорожка выведет к Александровскому дворцу. Совсем недавно этот красивейший дворец, построенный в 1796 году для будущего императора Александра I по проекту Кваренги стоял в полной разрухе — и вот он во всем великолепии, с двойными флигелями, только внутри не все готово, идет реставрация. Но что-то уже можно увидеть… Особенно поражают своей простотой и лаконичностью комнаты последнего царя — с 1904 года Александровский дворец стал постоянной резиденцией Николая II, который родился здесь и с особой теплотой относился к Царскому Селу. Здесь прошли последние 13 лет его царствования — отсюда утром 1 августа 1917 года императорская семья была отправлена в ссылку в Тобольск. Какая-то удивительная гармония в убранстве комнат царской семьи, уютной гостиной, скромной спальне и детской.