Читать «Детские истории взрослого человека» онлайн - страница 9

— С начала, Мадам?

— И без шуток, силь ву пле! Уверяю вас, что шутки такого рода — ле дернье еннюи! Ничего смешного в них нет!

Александр заиграл снова, с откровенной ненавистью глядя Мадам прямо в глаза. Он уже не играл блестящий вальс Равеля. В комнате звучал траурный марш Шопена.

Ужасно фальшиво.

Тогда Мадам все поняла, и губы ее посинели. Она изо всех сил прижала ладони к ушам, тряся головой, как будто на нее напал целый рой растревоженных ос. Но это не помогало. Ничто не может помочь человеку с абсолютным слухом, когда всего в пяти метрах от него кто-то возит смычком по струнам, как пилой, а он даже не в состоянии его выгнать, потому что обездвижен ишиасом.

— Мешанте! — завизжала Мадам. — Ах ты дрянь! Хватит с меня! Фини!

Александр оставил скрипку на столе, открыл сервант и достал тарелку из китайского сервиза. На ней был изображен дракон. Очень искусно нарисованный дракон с высунутым языком. Александр открыл нижний ящик, подарив Мадам самую невинную и искреннюю детскую улыбку на свете. Затем медленно достал из ящика вилку и поднес ее к длинному языку дракона.

— Пощади! — прошептала Мадам. Ее взгляд помутнел от ужаса. — Пощади, пощади!

Скрежет вилки по фарфору был неописуемо противен. У Александра встали дыбом волосы, но он продолжал скрести по тарелке, боясь только, что Мадам упадет в обморок и этим банальным ходом нарушит его замысел.

Но Мадам не потеряла сознание: она сползла с кровати и плюхнулась на ковер, опрокинув табуретку, на которой стоял графин с ликером. Мадам любила ликер.

Она поползла по полу, пытаясь схватить Александра за штанину. Александр с легкостью уворачивался, продолжая корябать тарелку вилкой и писклявым голосом затянув песенку «Зайка беленький в лесочке заигрался на часочек».

Напевая и приплясывая, он успел закрыть на задвижку дверь и открыть окно.

Обе створки.

Настежь.

Он не боялся, что прохожие услышат крики Мадам: ее комната была на восьмом этаже. Соседи к ее крикам уже привыкли. К тому же она уже охрипла, и из ее горла вырывалось лишь невнятное бульканье, как из пожарного шланга, даже тише. Мадам ползла по полу, со лба у нее стекали крупные капли пота; улучив момент, Александр поймал ее мутный взгляд и кивнул на окно. Мадам заставила его вспомнить о курице, которую его дядя однажды зарезал в деревне. Он наступил ей на лапы, вытянул ей шею и стал пилить ей горло ножом. Прошло некоторое время, прежде чем он заметил, что режет тупой стороной. Выражение глаз Мадам было, как у той курицы, — непонимающее, недоумевающее, без проблеска сознания.

Александр снова указал на окно и, поскольку Мадам не шевелилась, потянулся за скрипкой.

— Но! — прохрипела она. — Только не это! Ho!

Мадам подползла к окну и из последних сил вскарабкалась на подоконник. Она вцепилась в него так крепко, что ногти на ее пальцах побелели от напряжения. Она обернулась, на ее губах была пена. Голова мелко тряслась. Мадам хотела что-то сказать, но язык ее не слушался. Очень жаль, ведь у слова, которое так и не прозвучало, могла бы сегодня состояться премьера: впервые в жизни Мадам, словно вульгарный клошар, пыталась произнести грубое, совсем немузыкальное слово «мерд».