Читать «Детские истории взрослого человека» онлайн - страница 68

— Понял.

— Ладно, пошли! — он похлопал меня по щеке.

— Молодец! — Григор Аврамов затянулся в последний раз и бросил окурок. — Дай я тебя поцелую.

И, уколов щетиной, звучно чмокнул меня в щеку (мне при этом чуть дурно не стало от окутавшего меня сивушного облака).

Я сбежал по трем ступенькам. Сердце стучало. Отпер дверь, и запах псины ударил мне в нос. Я ступил два-три шага вперед и робко позвал: «Дедушка Георгий!», тут же послышался злобный лай. Дверь в комнату Рыжего распахнулась. Он показался в проеме: высокий, заспанный, взъерошенный. Он держал за ошейник Барона.

— Поспать человеку не даете!

Я бросился назад. У входа столкнулся с отцом и Григором Аврамовым, споткнулся, упал и так и остался лежать, весь съежившись, у порога.

— Закрой дверь!

Я закрыл.

— Ребенка бьешь, а?

— Ну, мы тебе сейчас покажем! — И они набросились на него.

Все произошло мгновенно. Рыжий даже не пикнул. Только выпустил ошейник. Пес, разинув пасть, подпрыгнул в воздухе, Григор Аврамов подставил замотанную войлоком и кожей руку. Зубы пса скользнули со скрипом по коже. Пока он хрипел, задыхаясь от злости, Григор поднял палку и нанес короткий сильный удар по черепу собаки. Она заскулила и грохнулась на пол. Рыжий открыл рот, но закричать не успел — отец схватил его за горло. Оба покатились по полу. Железное корыто, прислоненное к стене, упало на них. Шум, треск, грохот, сопение, нечленораздельные звуки. В открытую дверь я увидел, как Толстуха, растрепанная, с вытаращенными глазами, бросилась на помощь мужу, но споткнулась о стол, упала грудью на него, и он рухнул под ее тяжестью.

Стены содрогались, штукатурка сыпалась мне на голову. Отцу удалось усесться Рыжему на грудь. Он стал наносить ему сильные удары, отчего голова Рыжего громко стукалась о пол. Григор Аврамов схватил Толстуху, вывернул ей руку в локте, заткнул рот замотанной войлоком рукой.

— Молчи, а не то… Этой палкой я и твою голову проломлю!

Он замахнулся, и она затихла.

— Ну-ка, отойди! — Отец встал, отряхивая брюки. — Держи эту, чтоб не кричала! Займемся тем, кто бьет детей.

Он поднял Рыжего одной рукой, прислонил к стене и ударил кулаком под дых. Тот скорчился от боли. Григор Аврамов ударил его в челюсть, и тот повалился рядом с собакой. Потом Григор наклонился и, безжалостно крутя Рыжему ухо, свистящим шепотом заговорил:

— Слушай хорошенько, что я тебе сейчас скажу. Слышишь меня?

— Слышу! — прохрипел тот.

— Так вот. Слушай: я ем собак. Когда я был мальчишкой, съел одну побольше тебя. Убирай своего пса. Если я завтра приду сюда и увижу его, я его съем. А потом тебя. И никто тебя не спасет. Ни милиция, ни бог, ни черт. Я тут милиция. Я тут хозяин. Ну-ка, повтори, что я сказал. Повторяй! — И он шмякнул его головой об пол.

— Ты милиция! — Из носа Рыжего текла кровь.

— И хозяин! Одно слово скажешь мальчишке или старику, я тебя по кусочкам разрежу. Я займусь тобой, а не он. — Григор Аврамов повернул голову к отцу, который испепелял Толстуху взглядом. — Он добряк. Самое большое — побьет тебя. А я слопаю. Ясно? В порошок сотру!

Он выпрямился, сунул палку в карман, вытер ладони о брюки. Рыжий, сопя, ползал на четвереньках, голова его безвольно болталась, кровь брызгала во все стороны.