Читать «Дети лихолетья» онлайн - страница 9

Около дома Зюзиных стояла полуторка. В кузове Мишкина мать, узлы и чемоданы.

— И где тебя нечистая носит? — закричала она, увидев сына. — Когда ты слушаться будешь? Ехать нужно, а он с дружками разгуливает.

Мишка стоял, виновато понурив голову, молчал. Шурка и Вовка спрятались за заляпанный, грязный радиатор машины. Зюзина продолжала бушевать:

— Чего ты этих оборванцев сюда привел? Сопрут еще что-нибудь!

Шурка вспыхнул и, сжав кулаки, вышел из-за радиатора.

— Мы не оборванцы и не воры, — сказал он, глядя прямо в недобрые глаза Зюзиной.

У Вовки от обидных слов выступили на глазах слезы, он дрожащим голоском проговорил:

— Вы злая и нехорошая…

— Пойдем, — сказал Шурка, беря за руку брата.

— Вот-вот, проваливайте отсюдова. Ишь, какие обидчивые. «Злая и нехорошая», — сгримасничала она. — Вот догоню щас, уши надеру!

— А пальто у меня не хуже, чем у Мишки, — сказал Вовка, оглядываясь на дом Зюзиных.

Шурка покосился на свой потертый ватник, вздохнул и ничего не сказал.

Огорченные пришли братья домой, сели за уроки. Вовка написал несколько предложений, закрыл тетрадь и заявил:

— Я больше ничего не хочу делать.

— Ты маме не говори…

— Ладно. Только хотел спросить у мамы, почему такая вредная у Мишки мать. Ведь вот наша мама совсем не такая. Она никогда не ругала Мишку. Вот почему, а?

Шурка задумался: «И правда, почему она такая? Все хорошие: папа, мама, тетя Поля, красноармейцы в госпитале, а она такая злая?». Он пожал плечами:

— Не знаю. Плохая — и все. Все люди работают, фронту помогают, а она дома сидит. Мама наша вон как устает. Санитаров в госпитале не хватает, приходит поздно, уходит рано. А Зюзиха так и не пошла работать в госпиталь.

— Я б таких в Сталинград не пускал, — сказал Вовка. — Приехала бы туда Зюзиха, а я бы спросил ее: «А что ты в тылу делала? Фронту ты помогала?» Она бы ответила: «Да я дома сидела». — «Ага, — сказал бы я. — Сидела? Ну вот и езжай отсюда».

— Я бы… я бы, — хмуро проговорил Шурка. И смолк. Затем разочарованно Вовке: — Ты вот остался, а они уехали.

Младший брат помолчал, вылез из стола, уверенно заявил:

— Ничего. И мы поедем. Я начну вещи собирать.

Он выдвинул из-под койки небольшой фанерный ящичек. В нем ребята хранили гильзы, были здесь и кусочки небьющегося самолетного стекла, медная проволока, шурупы, гвоздики. Сверху лежали самодельные тетради, несколько учебников.

Вовка смотрел на этот скарб, задумался.

— Ну, что ж ты вещи не собираешь? — засмеялся Шурка.

Расхохотался и Вовка. Из-за громкого смеха они не слышали, как вошла мама.

Она с ласковой улыбкой наблюдала за весельем детей. Затем спросила:

— Вы чего хохочете?

Братья мигом обернулись и с радостными выкриками: «Мама! Мама пришла!» — бросились к ней.

— Так над чем вы смеетесь? Расскажите мне, — попросила она, целуя детей.

— Знаешь, мам, — ответил Шурик, — Вовка хотел уложить свои вещи. Ящик раскрыл, а класть нечего. Вот мы и смеемся. Он уже хотел ложки и чашки уложить туда.

— Вот как? Чашки с ложками, сынок, нам еще вечером понадобятся. А после ужина можешь их укладывать. Завтра мы едем в Сталинград, — радостно улыбаясь, объявила она сыновьям.