Читать «Деревенский бунт (Рассказы, повести)» онлайн - страница 336

Ночная кукушка

Московские гулящие люди – муж да жена – гостили в байкальской деревушке, на постое у байкальской старухи, которая поила их ласковым парным молоком. Позаочь столичная семейка осуждала старухино молоко: жидковато. Муж умдрённо толковал жене: «Байкал рядом, корова много воды пьёт, вот молоко и жидкое. И, кажется, рыбой припахивает…» Хитрая жена – без году неделя в столице, выросшая в деревне и смалу доившая коров, – восхищённо глядит на скудоумного мужа: «Да-а?! А я, дура, сроду бы не сообразила…» Польщённый муж ласково обнимает любомудрую жену, коя ведает: ночная кукушка дённую перекукует. Бабёнка улыбается и соглашается, когда муженёк в сердцах восклицает: «Ты почему такая дура?!» «Дак выросла подле болота…» – «Вот за то, что ты дура, я тебя и люблю». – Муж целует ночную кукушку. Вот и живут в ладу, а то иной мужик, чтобы жить с шибко грамотной, поперечной бабёнкой душа в душу, трясёт её, как грушу. И смиренная жёнка по-молодости перечила мужу: и то у мужика косо, и сё криво; и там неладно, и сям худо; и руки не из плеч растут; но однажды …на весь бабий век запало в память… обшивал мужик дачную избу дощечками изнутри и снаружи, а бабёнка крутилась подле и, прищуристо глядя на мужиковы труда, ворчала. И когда мужику стало невмоготу слушать ворчание, он и поведал вздорной бабе, поигрывая молотком: «В деревне случай был: мужик прибивал на двери окосячины, а жена, руки в боки, морошно глядит и ворчит; ворчит и ворчит; надоело мужику вечное ворчание, стукнул молотком по бабьей голове…» «Ты на что намекаешь?» – всполошилась жена, испуганно косясь на молоток. Мужик усмехнулся в ответ, а жена отошла от греха подальше и впредь не лезла под горячу руку; да лишний раз и не перечила – кукушка же ночная.

Блуд

Вещий сон приснился после лихого ночного кутежа: скорбел мой ангел-хранитель, и думал я покаянно: «котяры с кошурками мартовскими звёздными ночами вопят от похоти на дикие лады, а майскими зорями сладко токуют тетери с тетёрками, глухари с глухарками, а у народишка и в крещенскую стужу – март и май, успевай любовь справляй, и так круглый год; ладно, молодые зелёные, а то …седина в бороду, бес в ребро… уж прах с заду сыпется, нет, токуют тетери с тетёрками и вопят по-кошачьи; но тварь Божья по промыслу свыше, ради зарождения жизни, а нынешний человечишко похоти ради, к тому же в отличие от народишка скотина не впадает в содомский грех, не страдает лесбисом, “голубизной” и рукоблудием, не жрёт водку до ярого безумия, не курит табак, не балуется дурманным зельем; так значит, скотина-животина – духовнее человечишки, хоть он и подобие Божие?..»

Поднесеньев день

…Помню, скорбел: Новый год нагло постучал в дверь, пнул ногой, аж косяки зашатались, извёстка посыпалась – видно, кривой, как сабля – и я и решил не открывать, мне и со старым добро. А чего гулять, коли Рождественский пост, когда крещеные каятся в грехах и славят Милостивого Бога… Ох и погуляет народ на Новый год, к Рождеству Христову прогуляет все здоровье, душу бы не прогулял, и не будет Рождества Христова у него, выжатого, словно лимон в палёную водку… Но, может, грешу я на братьев? Может, слегка пригубят винца, спробуют холодца?