Читать «Деревенский бунт (Рассказы, повести)» онлайн - страница 328

А завершилась фермерская эпопея столбового дворянина катастрофой: прогорел барин дотла, отчего ранее и обрёл прозвище Катастрофа, но виновным, опять же, вышел нынешний хмельной и завистливый мужик, коего, увы, не удалось высечь.

Крестьянская неприязнь к дворянству, оторванному от русской матери сырой земли, ярко …а порой и грубо, куражливо… выразилась в дерзкой лирике деревенского поэта Сергея Есенина; помните: «Посмотрим – / Кто кого возьмёт! / И вот в стихах моих / Забила / В салонный вылощенный / Сброд / Мочой рязанская кобыла…»

* * *

Словом, кинулись вчерашние крестьянские и пролетарские чада рыть архивы, выискивая дурманящие дворянские корни; и после седовласого князя N. среди моих приятелей является финский барон Пётр Х., вечно хмельной репортёр из малотиражной заводской газетки. Если Пётр – барон, отчего и мне не прослыть князем?

Вот и я, деревенский катанок, выходец из забайкальских скотоводов и скотогонов, смеха ради потряс фамильное древо: вдруг свершится чудо, падёт на голову сладкий плод и я, смерд, угожу в бояре або графья?

Взнял библиотечную пыль до потолка, и в словаре по аномастике академика Веселовского вызнал-таки, откуда есть и пошла и что значит фамилия – БАЙБОРОДИН: «Байборода. Байбородины: Авсентий Байборода – 1406 год, Псков. Борис Байбородин, крестьянин, – 1624 год, Нижний Новгород. Байборить – болтать, пустословить. Байбора – болтун, пустомеля (В.Даль). Байбора – шаль, бесценок, дешевизна. Купить за байбору».

Не шибко глянулось: у приятелей в древе графья да князья, а у меня только и родни – мужики одни, да к сему и пустомели… Словно крот, зарылся я глубже в родовую ниву и выкопал… Мой забайкальский земляк из староверов-семейских, доктор исторических наук Фирс Федосович Болонев, прислал архивную выписку: «Город ли Кидиш, что во дни стародавние от “погани рати” спасен был Ильёй Муромцем, славный ли город Покидыш, куда ездил богатый Суровец-Суздалец гостить-пировать у ласково князя Михаилы Ефиментьевича, не отсюда ли ветлужский князь Никита Байбородин чинил набеги на земли московские, пробираясь лесами до Соли Галицкой…»

Ого!.. Выяснил: князь Никита Байбородин – князь не былинный, и записи о нём были в 1350–1373 годах. Почитал о варначьих набегах лихого предка, смутился, но и тут же почуял себя князем, ибо, как река вытекает из таёжной бочажины, так и в истоке фамилии един род, пустивший бесчисленные, потерявшие родство ветви. Словом, азм есть – князь, и моя корявая деревенская обличка обрела дворянскую стать и важность, осталось лишь завести псарню, бухарский халат, трубку с длинным чубуком, дуэльные пистолеты, а к пистолетам даму сердца – не бедную, но бледную графиню, чтобы стреляться с её обветшавшим графином. Ох, «как упоительны в России вечера»: укутался в соболью доху и погнал извозчика в ресторацию, где шампанское – пенистой рекой, где молодые цыганы любодейно звенят на гитарах, где цыганки, сверкая адскими очами, сладострастно трясут плечами. Ох, братцы, не жизнь – малина…