Читать «День Крампуса» онлайн - страница 17

Мы завизжали и стали дудеть в бумажные дуделки, обниматься и целоваться. Все горланили «За дружбу прежних дней», а Исидор пел строки, которых я не знала: «С тобой топтали мы вдвоём траву родных полей. По кружке старого вина — за дружбу прежних дней». А потом я очутилась в коридоре, целуя Иоакима — парня, которого я почти не знала; парня с именем, которое я выдумала; парня, который мог оказаться демоном, духом или опасной галлюцинацией.

В голове всё поплыло. Вплетаясь пальцами ему в волосы, я прижала его к стене. Он ловил ртом воздух, а я, притягивая его губы к своим, понятия не имела, что творю.

Потом Ахмет сменил плейлист на более громкий, безумный и полуночный, и мы снова пустились в пляс. Мы танцевали и пили, пили и танцевали, пока музыка не закончилась, а Ахмет не уснул под столом, обнимая Гризельду.

В пять утра я очнулась на улице, скрючившись на стуле и кутаясь в побитое молью шерстяное пальто из бабушкиного чулана. Солнце начало согревать замёрзший горизонт, его луч упал в стоящий на столе бокал коричного шнапса, и на просвет он стал такого же цвета, как нос оленёнка Рудольфа.

Иоаким курил табак из луговых трав. Он нашёл где-то бутылочку с мыльными пузырями, и теперь наполнял дымом хрупкие переливающиеся шары и улыбался, глядя, как они уплывают навстречу рассвету.

Он был так красив, что это даже раздражало. Мне всегда нравились обычные парни: плотные и долговязые, с плохими стрижками и едва пробившимися усиками, с кривыми зубами и прыщавой кожей. Наверно, никто в это не поверит, но неприкрытая сексуальность Иоакима меня как-то смущала. Он был как картина, которую хочется сжечь, чтобы только перестать на неё пялиться. Медно-золотые волосы и медно-золотые глаза. Вьющиеся волосы. Он выглядел, как экспонат в музее, на который можно смотреть, но прикоснуться к нему нельзя.

Я помнила медленное движение наших тёплых губ.

— Почему Иоаким? — спросила я.

Он посмотрел на меня немного пьяным и слегка озадаченным взглядом. Я обрадовалась, что, кем бы он ни был и как бы ни выглядел, он тоже мог напиться в хлам на Новый год.

— Я имею в виду твоё имя, — пояснила я.

Он рассмеялся, откинув голову.

— Ты же заключила договор со вселенной, помнишь?

От этих слов по спине у меня пробежала дрожь. Я даже не помнила, что именно я сказала или обещала, но я знала, что сделала это.

— И вселенная меня услышала?

— Не-а. — Мыльный пузырь у него над головой лопнул, создав сверхновую звезду из дыма, которую тут же развеяло ветром. — Зато я услышал. Многие существа слышат такие опрометчивые предложения.

— И что ты хочешь?.. — я застыла в тревоге, пытаясь собраться с мыслями, хотя они и были затуманены алкоголем.

Иоаким помотал головой, легкомысленно улыбаясь.

— Ничего. Просто вспомнил это имя, когда увидел тебя в День Крампуса. У нас, в отличие от вас, нет постоянных имён. Исидора и Гризельду по-разному называли раньше, по-разному будут называть и впредь. Имена к нам почему-то не пристают. Но мне нравится, как звучит «Иоаким», и я знаю, что тебе это тоже нравится.

Я попыталась представить, как имя сползает с меня, будто ему не за что зацепиться. Это казалось неправильным, как будто теряешь свою тень. Я всегда была Ханной и не могла представить, как это — не быть ею.