Читать «День длиною в 10 лет» онлайн - страница 15

Сани разгрузили, люди ушли в тепло. На улице осталась Манька и нас несколько человек, догружавших вагонетку. Вот этот момент мне запомнился. Я смотрел на лошадь, она смотрела на нас. Я подумал почему-то, что мы ей кажемся какими-то глупыми червяками, которые мёрзнут, копошатся, выкапывают из толщи снега рейки, обрезки досок, брёвна, таскают, возят куда-то зачем-то… Манька смотрела на нас как будто бы удивлёнными большими глазами, наблюдала и не могла взять в толк, для чего мы это делали.

…А я смотрел на Маньку и как будто бы ясно читал её мысли, настроение. Мы-то знали, что мы, осуждённые. Поэтому и мёрзли, и копошились, работали — выхода-то у нас нет, выбора другого нет. Я подумал о лошади. И так получалось, что и у неё выбора нет, и она об этом даже не подозревает. По сути, у нас с ней одинаковая жизнь — невольная. Только мы-то знаем, за что страдаем, а она — без вины виноватая получается.

Глава 5. «Голуби летят над нашей зоной…»

Незаметно пролетело лето. Палящий зной июльских дней сменила предосенняя теплота умеренного августа. Рыже-оранжевый оттенок наступающего вечера косыми лучами заходящего солнца запечатлелся на фасадах колонистских зданий. Угловатые тени резкими правильными очертаниями поползли по земле — день подходит к концу.

Откуда-то из-под крыши выпорхнула стая сизых голубей, обратив на себя внимание сотен осуждённых, выстроившихся в колонны по периметру — вечерняя проверка. Птицы, сделав несколько кругов над зоной, пролетели над нашими головами и, рассекая воздух шумным крылом, опустились посреди плаца. Пока я любовался полётом круживших голубей, в памяти всплыла известная каждому заключённому старая лагерная песня:

Голуби летят над нашей зоной,

Голубям нигде преграды нет.

Как бы мне хотелось с голубями

На родную землю улететь…

Наверное, не у одного меня, глядя на красивый полёт кружившей стаи голубей, зазвучали в голове слова этой песни. Струны гитарные, перебором, слышатся как будто наяву. Как будто невидимый исполнитель провёл по струнам сердца, и душа, вырвавшись из темницы бренного тела, воспарила ввысь, в голубое небо.

Я с интересом заглядываю в глаза других осуждённых. Мне хочется узнать, чувствуют ли они то же самое, что и я сейчас? Какие они разные — глаза — улыбающиеся, смеющиеся, с едва приметной хитринкой, озабоченно-блуждающие. Но встречаются и другие. Их больше — задумчивые, серьёзные, грустные. Меня интересуют эти люди. Взгляд неподвижный, чуть затуманенный, отрешённый. Они — и здесь, и вроде как бы нет — смотрят в землю перед собой или поверх барачных крыш, или на гуляющих суетливых голубей, которые только приземлились на плац.