Читать «Декабристы на Севере» онлайн - страница 28

Справедливости ради скажем, что материальных затруднений Горожанский не испытывал в крепости. При “посажении”, как сказано в официальном документе, у Горожанского было изъято и отдано на хранение тюремному начальству 1250 рублей. В дальнейшем декабристу аккуратно помогали деньгами родственники. Но ведь не хлебом единым жив человек!

Заключенных Петропавловской крепости угнетали тюремные порядки, одиночество, несправедливость, наглость надсмотрщиков. Многие декабристы были закованы в железа, иные — прикованы к стене. До мая 1826 года в железах содержались Щепин-Ростовский, Арбузов, Якубович, Цебриков, Петр Борисов, Артамон Муравьев, Михаил Бестужев, Бестужев-Рюмин и другие. Сырые, душные и вонючие казематы кишели паразитами, которых истребляли лишь “посредством сметания”. При таком способе борьбы с насекомыми совершенно уничтожить их оказалось “весьма затруднительно”, признавали жандармы.

Разрушалось здоровье узников. Свирепствовали простудные, водяночные, золотушные, цинготные и другие заболевания. Штаб-лекарь крепости Элькан забрасывал Сукина докладными такого рода: содержащийся в крепости арестант (имярек) “одержим сильной цинготной болезнью”, однако “по сырости казематов и неудобности в них для лечения” лечить его “с успехом невозможно, а потому и не благоугодно ли будет вашему высокопревосходительству об отправлении сего арестанта для удобнейшего пользования в какую-либо больницу сделать куда следует представление”. Редко подобным рапортам комендант давал ход, чаще “коллекционировал” их.

Истощались моральные силы декабристов, многие страдали психическим расстройством и нервными недугами. 5 сентября 1826 года умер в крепости от нервной горячки и судорожных припадков отставной полковники. Ю. Поливанов. В “помешательстве ума” оказался капитан Черниговского полка, “славянин” А.Ф. Фурман. 14–16 июня 1826 года пытался покончить с собой корнет П.Н. Свистунов. Он проглотил с хлебом обломок стекла, а через два дня бросился в Неву, но был спасен и отправлен на каторгу. Сами тюремщики не верили, что арестанты могут оставаться в крепости психически нормальными людьми. В июне 1826 года царь разрешил Свистуновой свидание с сыном, но с оговоркой: если он “в здравом рассудке”.

Коль молодые, физически крепкие люди, гиганты духа, сходили с ума после 6–10-месячного пребывания в крепостном изоляторе, то можно было не сомневаться, что четыре свинцовых года выбьют из колеи такого гордого, порывистого, болезненно-раздражительного и крайне свободолюбивого человека, каким был Горожанский. 19 апреля 1829 года Бенкендорф уведомил Сукина, что по просьбе псковского помещика Петра Горожанского ему дозволяется “иметь свидание с братом, но не иначе, как при свидетеле”. В августе братья увиделись. Описание встречи не обнаружено, но известно, что декабрист произвел на брата впечатление душевнобольного человека.