Читать «Девять писем об отце» онлайн - страница 26

Вскоре их прогулки стали ежедневными. После занятий во Дворце, а иногда и сразу после школы, они шли в парк. Нередко они встречали там одноклассников или приятелей. Разумеется, без сплетен тут обойтись не могло. В то время еще никто из Исаевых сверстников с девочками не встречался, и не удивительно, что он стал предметом всеобщего внимания. Приятели пытались выяснить у Исая, что да как, но он уходил от подобных разговоров, и даже Володе отвечал сухо, что, мол, «мы дружим, обсуждаем книги, ходим на каток. Что именно из этого тебя интересует?» И, что самое главное, так ведь оно и было, и потому любые намеки и подмигивания только раздражали Исая.

Валя тем временем раскрывалась с новой, удивительной стороны. Не осталось и следа той ершистости, что все время казалась ему чуть ли не главной ее чертой. Это была тонкая, глубокая, трепетная натура. Она много читала, любила Пушкина, Лермонтова, Маяковского. А о Блоке вообще могла говорить бесконечно.

– Девушка пела в церковном хоре… – читал он ей стихи, и ему представлялось, что они написаны про нее, про девочку Валю, поющую пускай и не в церковном, но в самом что ни на есть хоре.

Иногда Валя брала с собой какую-нибудь книжку и с увлечением зачитывала из нее особо полюбившиеся отрывки. Ей, видимо, нравилось, как Исай слушал ее: неподвижно, не отводя взгляда большущих черных глаз. Этот взгляд вызывал легкий, щекочущий жар на ее лице, заставляя ее щеки рдеть ярче снегирей, облепивших соседний куст. Иногда Валя внезапно поворачивалась к Исаю, и тогда ей удавалось поймать его взгляд до того, как он успевал погасить в нем восхищение. Не зная, что делать с этим дальше, она немедленно вскакивала и запускала в своего спутника снежком. Он смеялся, смешно прикрываясь руками, и втягивал голову, а она скакала вокруг, норовя попасть в беззащитный участок его шеи, неприкрытый шарфом.

На самом деле, в его взгляде таилось не только восхищение, но и ревность: мысль, что кто-то другой может смотреть на нее точно так же, что она вздумает разделить с кем-то другим свою любовь к стихам и к поэтам, пронзала Исая острым клинком ревности, как будто он сам был одним из тех поэтов, что так любила и почитала Валя.

Вторым и более материальным поводом для ревности было то, что иногда Валя по-прежнему приходила во Дворец пионеров или уходила из него с кем-то из приятелей. Попытки Исая выяснять, что этим ребятам было от нее нужно, заканчивались одним и тем же – она отвечала с вызовом в голосе и во взгляде: «Слушай, имей совесть, я и так почти все время с тобой». В такие вечера он не мог ничем заниматься, и чтобы хоть как-то скоротать время и отвлечься, брал в руки гитару и что-нибудь подбирал, либо погружался в чтение книг.

Были и любимые моменты – когда вечерами они ходили на каток. Над залитой гладким льдом площадкой включали многочисленные фонари. Играл вальс, и лед, переливающийся отраженными огнями, был похож на перевернутое сказочное небо. Ритмичный скрип коньков под музыкальное сопровождение завораживал его. И главное, здесь можно было держать друг друга за руки. Оба были в рукавицах, но даже сквозь них он чувствовал Валину теплую ладонь, и сердце его стучало так неистово, что другой рукой хотелось придержать его и сказать: «не сходи с ума, она только потому держит меня за руку, что боится поскользнуться». Но сердце не верило – оно жило собственной жизнью и питалось упованиями.