Читать «Девчонки с нашего двора» онлайн - страница 4

— Мама сказала: «Верни обратно это дерьмо!»

Моя мама была в полной растерянности, поскольку если бы она не отдала все вещи разом в Танькину семью — со временем раздарила бы подругам для их дочек. И мне случалось донашивать за кем-то.

Позже я поняла, что у бедняков бывает особого рода гордость. Мы все были примерно равны. А Танька и ее родня были перед нами бедняками. У Таньки на балконе всегда сушились детские одежки, забывшие свой цвет, размер — нельзя было сказать, где чье. Впрочем, в большой семье, кажется, и не думали, где чье — носили, кто что захватит.

И сейчас на Танькином балконе всегда висит какая-нибудь старая одежда — и я знаю, что Танькино семейство никуда не делось из нашего двора, все там же. Кажется, в нем даже прибавилось народа.

Я устроила старшего сына в свою же школу — и мне приходится теперь провожать его. Мы выходим из троллейбуса и бежим наискосок через мой бывший двор. И я думаю, что так, как в детстве, скучно не бывает больше никогда.

На бегу я смотрю на окна. Вон те — бывшие Люсины. Кто там сейчас живет? Вот окна Вали Мельник — если она не переехала никуда. Валя работает учителем. Ладно еще, не в нашей школе, и я не сталкиваюсь там с ней. Однажды Валя выступала по телевидению. Наверное, она считается хорошим учителем. Она говорила, как важно вовремя суметь воспитать в детях доброту. Я слушала ее и думала: «Кому еще об этом говорить? Девочкам из нашего двора только и остается, что всю жизнь воспитывать во всех направо и налево доброту!»

Я стала журналисткой. Мне казалось, что эта профессия сродни писательской. Разные люди будут читать твои книги и стараться понять, что ты хотела сказать в них. И как все сказанное связано с тобой и твоей жизнью. Кого еще, кроме писателя, старается понять столько народа?

На самом деле гораздо чаще я вижу людей, которым надо, чтоб я поняла их. К нам в газету часто приходят люди со своими проблемами. С чужими — реже, но тоже бывает. Однажды пришла Софья Ивановна, пенсионерка. Она просила помочь ей куда-нибудь устроить маленькую девочку, соседку — так, чтобы за девочкой начали ухаживать, кормить ее. А то она подходит во дворе ко всем подряд и просит:

— Супчика — дай!

Я записала адрес. И что-то екнуло во мне. Любые адреса могут запоминаться, а после, став ненужными, стираться начисто. Но эта улица и номер дома будут сидеть в моей памяти всю жизнь. Сколько раз в школе и в детском саду повторяли: «Запомните свой адрес на всю жизнь!»

Девочку зовут Дашей. Танькина племянница. У Таньки и у самой есть дети. Все они живут в разных детских домах и ничего не знают о маме и друг о друге. Недавно Таньке сделали аборт на большом сроке. Добрая Софья Ивановна рассказывала мне, как добивалась этого аборта через местный женсовет. У Таньки ведь был огромный живот. На этом сроке дети, случается, рождаются живыми. Таньке специально делали что-то, чтобы ребенок не родился живым.

Я переехала из нашего дома вместе с родителями, когда училась в восьмом классе, и с тех пор Таньку не видела. Она оказалась гораздо выше меня ростом. У нее полные стройные ноги и прямые плечи, накрытые копной иссиня-черных волос. Все портит выражение лица. Будь оно другим, Танька смогла бы стать фотомоделью.