Читать «Двое и война» онлайн - страница 29

Когда самовар вскипел, сварилась картошка, Елена поднялась на печь, потормошила Зойку.

— Доченька, вставай. Поедим горячей картошечки, чайку попьем. Вставай, а?

Зойка села, не открывая глаз, и тут же повалилась.

— Или не хочешь? — спросила Елена.

— Хочу.

— Тогда просыпайся. Иди ко мне на руки. — Она сняла Зойку с печи. Завернув в шубу, посадила на табуретку в углу.

Лампа коптила. Наливать в нее керосину уже не было сил. Елена прикрутила фитиль, сделав огонь поменьше. Однако скоро он погас совсем.

— Ну и ладно. Мы от печки огоньком попользуемся.

— Варенье откроем? — сонно спросила Зойка.

— Ах ты моя милая! Хочешь ежевичного варенья? — Елена достала банку — последнее, что осталось от Ивана.

— Доченька, а может, в другой раз, а? — спросила она.

Зойка пожала плечиками, зевнула.

Они ели горячую картошку, подсоленный хлеб запивали чаем с малиновой заваркой. Только сейчас, разогревшись, Елена почувствовала, как продрогла. Внутри у нее все оставался заледенелый клубок, от которого по телу пробегала дрожь. И надо, чтобы этот клубок оттаял, иначе — простуда, болезнь. А болеть никак нельзя. Елена налила вторую чашку чаю, достала по крохотному кусочку сахару — себе и Зойке. Отрезала ломоть хлеба, разделила пополам.

— Ешь, ешь, доченька моя, дите мое ненаглядное.

У Зойки слипались ресницы. Она отодвинула сахар, приткнулась головой к стене.

— Сейчас я, доча, сейчас. — Елена оставила чай, полезла на печь — постелить.

— И я тут лягу. Как бы мне не захворать. А то девчонки за меня эвон какую нормищу отгрохали. Я теперь перед ними должница.

Зойка уже спала. Елена положила ее, допила чай. Легла, не снимая с головы платка. Когда уже стала забываться в тревожной дреме с вокзальным грохотом составов, мерцанием красной сигнальной лампочки на последнем вагоне, с завыванием метели и звоном колокола, Зойка вдруг растолкала ее.

— Мам, мама! А папа — ты его встретила?

— Ага, — не открывая глаз, ответила Елена.

— И проводила?

— Ага.

— Он поехал на войну лупить фашистов?

— Да, да.

— И теперь война скоро кончится?

— Да, доченька, спи.

— А папа скоро вернется?

— Скоро.

— А что он тебе говорил?

— Велел поцеловать тебя. Вот так. — Елена чмокнула Зойку в один глаз, в другой. — Спи, моя хорошая, дите мое золотое.

— Мам, можно я теперь всегда буду дома ночевать? Я совсем-совсем не боюсь. Вот хочу бояться, а все равно не боюсь.

— Можно. Спи.

— А завтра мы откроем ежевичное варенье?

— Посмотрим. Утро вечера мудренее. Спи.

9

Днем прибежала Тоня, влетела вихрем, вся — вопрос, вся — ожидание.

— Ну как? — И сама затараторила: — Утром почтальонша пришла, так я не дала тебя будить, нечего, говорю, человека тревожить, он всю ночь промерз на станции. — Она вытащила из-за рукава маленький тоненький треугольник. — Вот… А Зойка, Зойка-то! Что с ней приключилось? Прихожу вечор за нею, а она упирается, не идет: хочу дома, и конец. Ну, думаю, чего ж ее неволить? Девчонка уж большая, сурьезная, пусть домовничает… — Тоня тараторила больше обычного, и Елена поняла: она уже все знает из письма. Не умея печалиться и страдать, Тоня не умела и скрывать этого.