Читать «Двадцать дня или половина жизни» онлайн - страница 8

И становится понятно, почему до сих пор не отпускает Франца Фюмана тема прошлого, почему с такой беспощадной требовательностью подходит он к своим прежним произведениям. Вопросы художественного творчества, призвания писателя, мастерства занимают в книге немалое место. Для Фюмана они неразрывно связаны с общей мировоззренческой позицией художника. Проблема свободы творчества звучит для него абстрактно до тех пор, пока она не входит составной частью в другую, более масштабную проблему — ответственности художника. Это она подсказывает ему направление творчества и ставит свои пределы — не внешние, но внутренние, требующие искренности и добросовестности суждений, подлинно высокого мастерства и преграждающие путь посредственности. Первоочередная задача любого писателя, как определяет ее Фюман, — создавать «тот кусочек литературы, который в состоянии создать только он, и никто другой». Главное, таким образом, — это личный опыт художника, то, что пережито только им и о чем, следовательно, только он может рассказать. Лишь тогда сможет он быть честным и непредвзятым в своем творчестве, лишь тогда получит оно необходимый заряд моральной убежденности, без которой, по мнению Фюмана, подлинное искусство не существует. Нельзя сводить литературу лишь к повторению давно известных, апробированных истин, тогда она перестанет быть тем, чем должна быть по призванию своему, — социальным действом, социальным опытом.

Эта сторона проблемы тесно соприкасается у Фюмана с другой, не менее важной, — поисками соответствия между личной — для самого художника — и общественной значимостью его произведений. И в творчестве Фюмана, где эти две стороны, казалось бы, счастливо сливаются в одно целое, есть в этом плане свои нерешенные, подчас болезненные проблемы. И ему приходилось иногда «становиться на горло собственной песне», ограничивать творчество кругом тех тем, в которых особенно сказывались потребности времени. И непроявленной, где-то за бортом, изредка заставляя вспомнить о себе с сожалением, оставалась склонность к выплескиванию фантазии, к мечтательности, к парадоксам, — она отодвигалась все дальше, на вторую «половину жизни».

Теперь же все чаще мысли писателя возвращаются к этому кругу проблем. Известно, что между «социальным заказом», понимаемым широко и исторично, и собственными творческими устремлениями писателя, как правило, всегда — иначе было бы просто невозможно творчество — устанавливается приблизительное равновесие. Но как динамично оно, зависящее от многих факторов, как изменчиво и ненадежно, как легко может быть нарушено! А любая дисгармония оборачивается мучительными противоречиями в самом творчестве.