Читать «Дар Седовласа» онлайн - страница 112

- Да, знаю, знаю я! Почитай, шестой раз слышу. Будь неладен тот чужак с котом своим заморским! Бог поможет - свидимся! Не поможет - всё равно найдут его, - разозлился Владимир.

Затем, глядя на Краснобая, он добавил:

- Надо ж было вам прилюдно Богумила порешить? Теперь получается, чужак - и мой кровник! ... - А бабу, во что бы то ни стало, найдите! И живой, ты слышишь, дядя? Целкой, нетронутой притащите ее ко мне! Я все сказал.

* * *

... Волхв Станимир в кромешной тьме, ощупывая стены, поднимался по крутой лестнице. Чтобы задобрить Домового да женку его, старик еще загодя, напросившись к Медведихе в гости, вроде подлечить бабе зубы, поставил за печь крынку с молоком. Раз нынче духи не мешают, значит, сошло с рук непрошеному гостю.

- Да, собственно, чего я перетрусил? - решил он, вскарабкавшись наверх. - Это еще неизвестно, воротится ли чужестранец. Боги на этот счет ничего не поведали.

Освоившись в горнице, Станимир, двинулся маленькими шажками к столу и засветил масляную лампу.

- Чудеса! - пробормотал волхв. - Сработана не по-нашему.

Обычно светильню делали из глины в виде конического стояка, открытого снизу. К верхней ее части примазывали глубокое блюдце для масла, варганили их как и прочую посуду на круге и ставили прямо на стол.

У этой лампы была еще и вторая плошка, на которую масло стекало. Глина тоже была какая-то белесая, а не горшечная, незнакомая вятичу.

- Лампа-то почти не чадит! - продолжал восхищаться Станимир. - А свету дарит больше!?

Волхв огляделся. На стену комнаты за столом, неимоверно гладкую и черную, точно от копоти, ровными строками ложились незнакомые руны. Были они местами стерты. Связность символов была нарушена.

- А парень-то умен! - ворчал Станимира под нос.

Потом следовали какие-то колонки, крестики и черточки вперемешку со стрелочками. Он достал длинный свиток бересты и тщательным образом начал перерисовывать угольком эти новые для него значки, решив на досуге, если удастся, разобраться.

- Гм... Гхм... Мда.

Волхв вернулся к столу, где в ряд лежали церы - дубовые дощечки, покрытые тонким слоем воска и несколько свинцовых писал. Острые с одной стороны, они были толстыми и закругленными с противоположного конца. Как только записи становились ненужными, этой стороной писала, по-ромейски "стиля", слегка разогретой, воск разглаживали, а значит, можно было писать по нескольку раз на одной и той же дощечке.

Доски скреплялись в тома. Он понял, что не успеет... И заплакал...

- Старость - не радость! А у мальчишки - все впереди! Годы размышлений, годы ошибок и прозрений, и он сумеет гораздо больше, чем предшественники.

- О боги! - прокряхтел старик и вновь склонился над дощечками.

Да, эти руны не говорили с ним. Он даже провел по строкам чуткими пальцами, погладив восковую гладь.