Читать «Дамы плаща и кинжала (новеллы)» онлайн - страница 28

Елена Арсеньева

— Ваше величество, вы обидели крестьян, — провозгласил Каракозов, когда его подвели к императору. Фраза, хоть и громкая, прозвучала совершенно нелепо, поскольку за пять лет до этого Александр II отменил крепостное право.

Два!

Год спустя после Каракозова, в 67-м, в Париже в императора стрелял польский эмигрант Березовский. Мотивом была месть за кровавое умиротворение Польши. После этого там же, в Париже, Александр II зашел к знаменитой гадалке мадам Ленорманн, и она предсказала, что опасаться русскому царю следует лишь седьмого покушения, которое может стать для него роковым.

Три!

2 апреля 1879 года прогуливающегося по Дворцовой площади императора пытался убить уже известный нам растяпа Соловьев.

(Разумеется, все годы с 1867-го до 1879-го предшественники «Народной воли» устраивали почти непрерывные теракты против тех или иных «столпов режима»: прокуроров, губернаторов, генералов…)

Четыре!

Несостоявшийся взрыв под Александровском и напрасное крушение «свитского поезда» под Москвой в ноябре 1879 года.

Пять!

Сегодняшний напрасный взрыв в Зимнем дворце…

— Вот видите! — торжествующе сказал Желябов. — Цель близка! Главное — руки не опускать. Шестое, потом седьмое — мы достанем его! Достанем!

— Мы должны убить царя! Убить во что бы то ни стало! — яростно выдохнула Перовская. — У меня есть запасной вариант. Во втором часу дня царь ежедневно выезжает в Летний сад и гуляет…

— Шпики и охрана, — скучным голосом сказал Гриневицкий.

— Согласна, что там неудобно. Расстояние короткое, и трудно в месте, где сравнительно мало народа, подойти незамеченным. Но вот по воскресеньям император ездит на развод в Михайловский манеж… Я все сама проследила. Обычно он возвращается или по Малой Садовой, или по Инженерной улице, выезжает на Екатерининский канал. И тут и там удобно устроить засаду. На повороте от Михайловского театра на канал царский кучер всегда задерживает лошадей: там скользко на раскате. Вот тут очень удобно метать бомбы. На малой Садовой стоит дом графа Менгдена. В нем свободное помещение в подвальном этаже, которое сдается внаем. Там очень просто устроить подкоп под улицу.

— Принципиально, — сказал Желябов, — я ничего не могу возразить против того, что говорит Софья Львовна. Но… Как-то, товарищи, разуверился я в силе подкопов и взрывов. Уж на что все было хорошо в Зимнем дворце устроено — а ничего не вышло… Только вред для партии. Мне больше по душе метательные снаряды, которые придумал Николай Иванович.

Николаем Ивановичем звали Кибальчича. При упоминании о метательных снарядах этот угрюмый чернобородый человек встрепенулся и сказал ровным, бесстрастным, несколько глухим голосом:

— Видите ли, господа, я скажу вам прямо… Мне до народа нет дела. Я — изобретатель. У меня теперь — чертежи; и я даже сделал математические вычисления, чтобы выстроить такой корабль, на котором можно летать по воздуху. Управляемый корабль. Ну, только думаю, что при царе летать не выйдет. Не позволят. Тут нужна свобода! Ну вот, еще придумал я и снаряды… И мне очень интересно попробовать эти снаряды в деле. И форму для нашей цели я придумал лучше не надо — плоская, как конфетная коробка. Только завернуть в белую бумагу… Я вам динамит дам, запальные приспособления. Нет, дам кое-что еще эффективней, чем динамит, — гремучий студень, куда лучше заграничного. Там скляночка, как бросите — разобьется, кислота среагирует — и моментально взрыв. А мне интересно, как получится, по человеку-то…