Читать «Далече от брегов Невы» онлайн - страница 11

Губернский город Георгиевск был основан в конце XVIII века при слиянии двух рек — Кумы и Подкумка — как одна из крепостей укреплённой Кавказской линии. Знаменит он был тем, что здесь в 1783 году грузинский царь Ираклий II подписал договор — трактат, отдающий Грузию под покровительство России. Кроме крепости, где имелось несколько каменных строений — присутственные места, арсенал, гауптвахта, ряды лавок, — Георгиевск состоял из двух предместий и слободки. Он часто горел. Лет за десять до приезда сюда Раевских и Пушкина пожар уничтожил большую часть города, и теперь в нём насчитывалось всего три сотни домиков. Даже начальник губернии — грек Анастопуло, тоже погорелец, — жил с семейством в хатёнке. Город не восстанавливали, предполагая управление губернией перевести отсюда в Ставрополь. Но пока что Георгиевск был довольно оживлён, чему много способствовало большое число военных. По вечерам офицеры и местные чиновники с жёнами сходились в Благородном собрании.

В Георгиевске содержались аманаты — заложники, сыновья старшин непокорных горских племён. Худенькие, большеглазые, наголо обритые мальчики — от семи до пятнадцати лет — смотрели угрюмо и печально. Их пытались учить русской грамоте.

На улицах Георгиевска попадались горцы из ближайших аулов — в больших мохнатых шапках, с газырями на груди, кинжалом или саблей у пояса, в бурках, на резвых тонконогих конях.

Направляясь в Георгиевск, генерал Раевский послал вперёд кухню, и, приехав в дом начальника Кавказской укреплённой линии Сталя, нашли готовый обед. После обеда гуляли по городу.

Генерал Раевский вспомнил прошлое. Четверть века назад — тогда шла война с турками — он, молодой офицер, командовал Нижегородским драгунским полком, воевал здесь, на Кавказе. Стояли в Георгиевске. Здесь родился старший сын Александр. Хотелось отыскать дом, знакомые места. Но тщетно. Дом, видно, сгорел… «Ходил по городу, но не нашёл и следов моего жилища и места рождения брата твоего Александра», — с грустью писал генерал старшей дочери.

В Георгиевске переночевали. На десятый день после выезда из Екатеринослава достигли наконец Горячих вод.

Почти всю дорогу лихорадка не оставляла Пушкина. Приступы повторялись.

«На Дону мы обедали у атамана Денисова, — рассказывал доктор Рудыковский. — Пушкин меня не послушался, покушал бланманже и снова заболел.

— Доктор, помогите!

— Пушкин, слушайтесь!

— Буду, буду!

Опять микстура, опять пароксизмы и гримасы.

— Не ходите, не ездите без шинели.

— Жарко, мочи нет.

— Лучше жарко, чем лихорадка.

— Нет, лучше уж лихорадка.

Опять сильные пароксизмы.

— Доктор, я болен.

— Потому что упрямы, слушайтесь!

— Буду, буду!

И Пушкин выздоровел. В Горячеводск мы приехали все здоровы и веселы».

«Я лёг в коляску больной; через неделю вылечился», — вспоминал Пушкин.

«Теперь я вижу пред собою Кавказа гордые главы»

Горячие воды, или Горячеводск (вскоре его стали называть Пятигорском), расположен был в каменистой долине на южном склоне горы Машук. Современники рассказывали, что глазам въезжающего в Горячеводскую долину представлялось необычное зрелище: некое смешение военного лагеря, шумной провинциальной ярмарки, столичного пикника и цыганского табора.