Читать «Гуманная педагогика» онлайн - страница 131

У Деда был колючий китайский почерк.

Описал мне, как в сорок девятом побывал в мавзолее Ленина.

На Красной площади терпеливо отстоял длинную молчаливую очередь.

Вот, думал, такая же длинная молчаливая очередь тянулась когда-то к ковчегу, выстроенному Ноем — этим крошечным пьющим старичком. Ною в момент, когда он объявил погрузку на ковчег, исполнилось ровно пятьсот лет, но это ничего, он был крепкий, мало что алкоголь любил, после чудесной швартовки у горы Арарат он жил еще триста пятьдесят лет. И поддавал. И не надорвался. Интересно, строили ковчег все-таки нанятые работники? Если так, то почему старик не взял их на борт?

Странно думать о таком в мавзолее.

Ну а разве не странно было видеть огромную молчаливую очередь, тянувшуюся по древнему пустынному берегу, — жирафов, бегемотов, волков, лис, обезьян, медведей, куниц, ленивцев, свиней, тарантулов, кур, пингвинов, варанов, нежных барсучих и строгих бобров, даже утконосов, а ведь это были только те, кого на ковчег пригласили официально. Белки, барсы, хомяки, слоны, змеи, жабы, птички колибри и птички снегири, пауки, бабочки, даже микробы, даже энцефалитные клещи, и ехидны, и гадюки, и кобры, и попугаи — всякой твари по паре. Все жаждали спасения. Не зря старик Ламех в час рождения сына своего Ноя так провидчески заметил: «Это Ной. Он утешит нас в работе нашей».

И вот спасение — гора Арарат впереди.

«А зачем нам туда?» — наверное, слышались и такие вздохи.

И правда, что делать африканскому льву или индийской саламандре на заснеженной каменистой вершине? Чем питаться выдре среди мерзлых скал? Где укрываться от непогоды боязливой тропической гаттерии или даже более неприхотливому североамериканскому вонючему скунсу?

Никто избранным не отвечал.

Старичок занят. Сыновья заняты.

А вы призваны, вот вам всем хорошо.

Попали в живую очередь, вот и помалкивайте.

Вот о чем думал Дед, отстаивая молчаливую очередь в Москве — в мавзолей.

Коровы, бизоны, лошади, коты, собаки, крысы, саранча, полуслепые кроты, юркие ящерицы, дождевые черви и улитки и прочая, прочая, все они не знали своего будущего, как не знали своего будущего пассажиры долгого колчаковского ковчега — солдаты, офицеры, чиновники, генералы, члены правительства, санитары, кочегары и машинисты, смазчики, сцепщики, стрелочники, санитарки, секретарши и прочая, прочая, усталые, трясущиеся в тифозных вагонах через всю Азию.

Наконец Дед вошел в черно-красное полированное пространство.

Лестница вниз, потом направо вверх, наконец, обход вокруг хрустального гроба. Ленин лежал хорошо, свет был настроен так, что казалось, руки и голова как бы светятся. Дед смотрел на бледное лицо вождя, на его выразительные руки. Смотрел на Ленина, а видел Ваську Казанцева, приятеля своего — в эшелоне среди метелей упорно пробивавшегося на восток.