Читать «Грозные версты (Днепропетровщина 1941-1944 гг.)» онлайн - страница 95
Рем Николаевич Суворов
Валерий вырастет, если меня не будет, расскажешь ему обо мне. Аллочка! Та знает все, пусть учится. Держи связь с Днепропетровским обкомом, с тт. Грушевым и Кучмием.
До свидания.
Целую крепко.
Твой муж и отец детей.
ПИСЬМО ТОВАРИЩАМ
Товарищи!
Тюрьма переполнена провокаторами. Знайте, что уколы не страшны. Делается это так: агент сидит с вами, задает вам вопросы. Слабые люди заводят разговор. В болтовне выдают тайны. Агент фиксирует и передает следователю. Когда вы приходите к следователю, он задает вам вопрос. Если вы не отвечаете, тогда дают уколы. Очень болезненно проводится эта пытка. После того как вы приходите в нормальное состояние, вам говорят: под влиянием уколов вы говорили то-то и то-то. На самом деле это записи провокатора.
Со мной сидели провокаторы: Кулиш С. и еще один, Осипенко, с Васильковского района, его жена — Зина. Эти трое — бывшие парашютисты, но сейчас работают провокаторами. Не одну сотню людей они выдали. Сидели и провоцировали Берестова Л. — директора завода Маслопрома, Новичука П., моего отца, Быковского В., Шохова Ю., Токмакова Н., Александра Кравченко, Калинкина М., Юру Савченко. Жена Осипенко обрабатывала Веру Хитько, Харитину Журавлеву, Алексееву Валю и других.
Прощайте, товарищи!
Будет возможность вынести или передать на волю эту записку, передайте или сохраните до прихода Советской власти.
Ваш Н. Сташков.
24. IX.1942 г.
Он возвратился в родной Днепропетровск за два дня до начала войны. Едва успел обойти друзей, побывать на заводе «Спартак», где много лет пришлось слесарить, и на местах прежней комсомольской и партийной работы, как в небо над Днепром появились первые самолеты с фашистской свастикой.
Несмотря на недавнее увольнение из рядов Советской Армии по болезни и снятие с воинского учета, Николай Иванович первым делом пошел в военкомат. Затем утром 23 июня отправил телеграмму в Москву на имя наркома обороны и начальника Политического управления Советской Армии.
«Считаю своим долгом защищать Родину, — писал он. — Прошу назначить в действующую армию. Здоровье восстановил, семью устроил. Назначение телеграфируйте…»
И подпись — «Сташков».
Как солдат революции и верный сын партии, Николай Иванович стремился быть в первых рядах защитников Родины. Получив из Москвы отрицательный ответ, он явился в обком партии. «Мне 34 года, я полон сил, готов выполнить любое задание», — заявил он.
Сташкова хорошо знали в областной партийной и комсомольской организациях.
Начались горячие будни без сна и отдыха, когда он стал работать в обкоме КП(б)У. Вместо фронта он поехал в Криворожье по делам эвакуации промышленного оборудования и людей на восток. А когда враг подошел к Днепропетровщине, Николай Иванович стал секретарем Днепропетровского подпольного обкома партии.
