Читать «Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники» онлайн - страница 57

В заявлениях Лорис-Меликова об ответственности профессоров за «неблагонадежное поведение» учащейся молодежи, в его уверенности, что «при более строгом отношении профессоров к своим обязанностям, не только научным, но и нравственным, многие из совершившихся прискорбных явлений вовсе не могли бы иметь места», отчетливо слышны отголоски высказываний инициаторов университетской контрреформы^{204. Объясняя позицию авторов проекта нового устава, Катков как раз доказывал нечто подобное. «Большая ошибка думать, что волнения возникают между студентами в их среде или заносятся в нее какими-то посторонними агитаторами... Эти явления происходят единственно из профессорской среды, откуда возбуждаются, и здесь надо искать их корни»205.}

В литературе высказывалось мнение, что именно предложения Лорис-Меликова легли в основу подготовленных осенью 1879 г. «Правил для студентов императорских российских университетов» и «Временной инструкции для инспекции за студентами университета» — документов, резко усиливавших надзор за студентами и вводивших ряд запретов на коллективные действия (сходки, подача адресов, жалоб, прошений, посылка депутаций и т. д.)^{206. Однако правильнее было бы сказать, что в основе этих документов — принципы уже разработанного проекта нового университетского устава, сторонником которых, но отнюдь не родоначальником являлся Лорис-Меликов. В предложениях по реорганизации учебного дела он исходил не из своего опыта, а усвоив ряд идей официальной литературы, казавшихся ему вполне логичными.}

Однако практическая политика, в которой он привычно руководствовался собственными наблюдениями и здравым смыслом, ему свойственным, все сильнее побуждала генерал-губернатора к пересмотру первоначальных установок. Вскоре он поймет, что именно запреты, подобные им предусмотренным, вызывали протест даже у студентов, поначалу сторонившихся политики.

Уже первое обращение Лорис-Меликова к министру народного просвещения по практическим, кадровым вопросам по-своему противоречит его же предложениям, обсуждавшимся на Особом совещании. Доказывая министру необходимость сместить с должности попечителя Харьковского учебного округа П.К. Жерве, начальник губернии обращал особое внимание, что, не имея влияния в среде профессоров, попечитель «не сумел приобрести его и между студентами». «В результате, — по его словам, — является недоверие к нему со стороны тех и других..., а это, в свою очередь, влечет за собою отсутствие нравственной связи между профессорами и студентами»^{207. О необходимости нравственной связи между преподавателями и учащимися речь идет и в отчетном докладе генерал-губернатора Александру II. Но если признавать эту связь необходимым условием учебно-воспитательного процесса, то трудно согласиться с тем, что авторитет и влияние назначенных «сверху» университетских руководителей будет выше, чем выборных из среды, где их хорошо знают. В Харьковском университете и десятилетия спустя благодарно вспоминали последнего выборного ректора — профессора Г.М. Цехановецкого: многое поменялось к худшему, когда в 1884 г., с введением нового устава, он был сменен назначенным.}