Читать «Гражданственность и гражданское общество: самоорганизация и социальный порядок» онлайн - страница 117

В завершение можно сказать, что история Ивана Грозного как личности, властителя, реформатора — это не история мелкого психа и фигляра на троне. Это история великих замыслов и не менее великих свершений. Но в то же время и история громадной личной трагедии, мучительных метаний великой личности в условиях железной исторической предопределенности. Да, возможно, духовно царь надломился, не выдержав того груза ответственности перед Богом и миром, которую он сам возложил на себя. Что не удивительно в столь обескураживающих исторических обстоятельствах. В любом случае история царя Ивана Грозного — это не история упоения властью, как это кажется современным интерпретаторам русской истории и социального порядка России, а история переживания долга, библейский вопрос: каждому ли дается крест по силам его?

При этом нельзя забывать, что «ни один отдельный человек, каким бы ни был масштаб его личности, сколь бы могущественной ни была его сила воли, сколь бы проницательным ни был его ум, не может вырваться из специфической закономерности человеческого переплетения, исходя из которой и в которой он действует. Ни одна, даже очень сильная, личность не может, будучи, например, императором в огромной феодальной державе с чисто натуральным хозяйством, преодолеть силы центробежных тенденций, соответственно возникающих в стране такого большого размера; он не может одним махом превратить свое общество в абсолютистское или тем более в индустриальное; он не способен неким актом своей воли разом подчинить себе растущее распределение труда и военные сословия, моне-таризацию и тотальную трансформацию имущественных отношений, которые необходимы для того, чтобы образовались прочные центральные институты. Он был и останется связанным закономерностями конфликтов между крепостными и феодалами на стороне вторых, между конкурирующими мелкими и крупными феодалами — на стороне первых» [274, с. 80].

И в этом отношении необходимо еще раз подчеркнуть высказанную выше мысль: нельзя изучать порядок в обществе без учета социального, культурно-цивилизационного и исторического контекста. Все современные обществоведы здраво и с пониманием взирают на мировую историю и историю отдельных народов как на реальный процесс подъема, взлета, упадка и гибели, видя в этом закономерные этапы прогрессивного развития общественной системы. Но как только начинают изучать свое общество, его историю и перспективы развития, им начинает казаться, что оно либо будет существовать вечно, так как у него особые, только ему присущие законы и траектория развития, либо будет продолжать топтаться на месте без всяких перспектив на будущее. То есть понимание необходимости учета влияния существенных и повторяющихся исторических и социальных связей у них пропадает. Создается впечатление, что пришел «конец истории» (по выражению Ф. Фукуямы). Но история не завершается, а как всегда — повторяется, вновь и вновь воссоздавая основные свои закономерности.

Во-первых, везде, у всех народов и во все времена, молодой, перспективный и развивающийся социум характеризуется слабой управляемостью и отсутствием того порядка в обществе, о котором мечтают нынешние политики. Даже такое государство, как молодое Московское княжество, возникшее с изначально определенной функцией наведения жесткого порядка, долго не могло подавить инициативу народа (русские «банды» ушкуйников трижды грабили Золотую Орду, задолго до окончательного освобождения Руси от татаро-монгольского ига).